Артур Рэйш (1-4)

Необычное ощущение. Но запоминающееся. Почти такое же, какое я испытал этим утром, когда заглянул в кабинет мастера Этора.

Впрочем, с лужами у меня еще будет время разобраться. Сперва следовало закончить то, ради чего я, собственно, и явился.

Уже без опаски наступив в следующую лужу, я подошел к могиле Уолша вплотную и, в последний раз оглядевшись по сторонам, снял с правой руки защиту. Затем стащил перчатку и, поморщившись от брызнувших в разные стороны кроваво-красных искр, приложил пылающий багровым пламенем перстень к камню.

Одного короткого прикосновения оказалось достаточно, что бы массивное надгробие вздрогнуло и без предупреждения провалилось внутрь. А я на всякий случай отступил от края образовавшегося провала и, всмотревшись в царящую внизу темень, тихо присвистнул, обнаружив, что вглубь могилы уходят старые, выщербленные и узкие до неприличия ступени.

ГЛАВА 6

Только через несколько мгновений до меня дошло, что в новом восприятии мира есть еще одна странность — оказывается, ступени, как и лужи, я видел лишь одним глазом — левым. Тогда как в правом по — прежнему царила невнятная муть, в которой, как я ни присматривался, не было ни намека на то, что в земле появилась приличная по размерам дыра.

О том, почему это произошло, долго гадать не пришлось: линза… раньше я считал, что в этом мире она не понадобится, и всегда снимал перед тем, как войти во Тьму. Но сегодня попросту забыл об этом и теперь с недоверием изучал образовавшийся проем, во мраке которого то появлялись, то вновь исчезали очертания лестницы.

— Однако… — пробормотал я, убедившись, что на темной стороне линза обладает не менее полезными свойствами, чем в реальном мире. После чего разбросал вокруг могилы несколько сигнальных знаков и, поставив ногу на первую ступеньку, начал аккуратно спускаться.

Ощущения при этом были точно такими же, как и тогда, когда мне приходилось забираться в схрон. Дикий холод, мгновенно обжигающий кожу. Черная пленка, ненадолго перекрывающая взор… а затем все. Словно под воду погрузился. И всего через миг оказался в совершенно другом помещении.

Круто изогнутая спиралью лестница, идти по которой можно было лишь полубоком, доставила мне немало неприятных ощущений. Однако, вопреки ожиданиям, никаких ловушек на ней не оказалось, и я без помех спустился в небольшой, облицованный камнем зал.

Собственно, ничего интересного в нем тоже не оказалось. За исключением очень мощной магической защиты, которая густой сетью опутывала его стены изнутри. Скорее всего, в нее были вплетены какие-то элементы, которые при взгляде снаружи не позволяли заподозрить наличие здесь магии. Однако что это за знаки и что за руны, я не имел ни малейшего понятия, да и заклинание такой сложности видел, если честно, впервые.

На всякий случай изучив и запомнив его рисунок, я оглядел зал в поисках подсказок и вскоре подметил в стенах три неглубоких ниши, в которых, қак живая, клубилась жидкая Тьма. Причем ее я тоже видел исключительно левым глазом, в то время как правый упорно пытался доказать, что никаких ниш там не было и в помине.

Немного привыкнув к этой раздвоенности, я подошел ближе и обследовал каждую из ниш. Первые две оказались пустыми — моя рука, погрузившись во Тьму почти по локоть, так и не сумела ничего нащупать. А вот в третьей меня ждала награда — маленькая деревянная шкатулка, которая глухо щелкнула и открылась сразу, как только я приложил к крышке магический перстень.

Наверное, я уже давно не испытывал такого любопытства, как в тот момент, когда осторожно, в любой миг ожидая какой-нибудь пакости, поднимал тяжелую крышку. Однако внутри с таким тщанием запрятанной вещицы не оказалось ни уникального амулета, ни умопомрачительной мощи артефакта, ни даже старинного свитка с каким-нибудь древним заклинанием. Всего лишь кусок бумаги… совсем небольшой и неровно оборванный с одного краю. А на нем в столбик было написано десять имен.

— Айнеро, — в некоторой растерянности прочел я, — Дейнеши, Ирранэ, Карино, Летари, Маори, Норрату, Саэфи, Таэро, Уортэ.

Напротив трех имен находились небрежно начертанные значки, чем-то напоминающие развернутые лезвием влево топоры. Первое, второе, четвертое и восьмое имена были аккуратно зачеркнуты. А напротив шестого и девятого и вовсе стояли вопросительные знаки.

Озадаченно повертев бумажку в попытке отыскать признаки тайнописи, скрытые заклятия или иные свидетельства того, что во всем этом был какой-то смысл, я тяжело вздохнул: ничего.

Но когда я уже собрался убрать ее за пазуху, она скукожилась, будто ее опалило огнем, и буквально рассыпалась у меня в руках. Вместе со шкатулкой. После чего мне оставалось только стряхнуть с ладоней пепел и растерянно пробормотать:

— Фол… и что все это значит?!

Неожиданно снаружи послышался шум, и один из сигнальных знаков полыхнул тревожными алыми огнями.

Я тихо ругнулся и со всей доступной скоростью рванул к выходу — пора было выбираться из каменной ловушки, а то как бы древний схрон и впрямь не превратился в могилу.