Артур Рэйш (1-4)

Нет, про отца Кана я не забыл и первый сгусток создал именно для него, бросив огонь так, чтобы он перерубил связывавшую душу и врата пуповину, тем самым даря жрецу долгожданную свободу. Второй сгусток предназначался женщине, которая не была ни живой, ни мертвой. То ли магичка, то ли ведьма… я понятия не имел, кем или чем она в действительности являлась. И выяснять не собирался. Но очень надеялся, что для моей Тьмы она окажется уязвимой, и искренне обрадовался, когда на вершине пирамиды расцвел роскошный огненный цветок, а стены трюма завибрировали от раздавшегося оттуда пронзительного, полного одновременно нечеловеческой ненависти и боли крика. Который стал поистине невыносимым, когда на алтарь просыпались искры со второго сгустка, а следом за этим беззвучное пламя одним махом накрыло пирамиду от верхушки дo самого основания.

— Беги, — выдохнула мне в затылок Тьма, когда я застыл, завороженный невероятным зрелищем. Следом за этим кожу на плече больно куснула метка, я лишь тогда я, опомнившись, со всех ног кинулся прочь.

Дыра в стене меня сильно выручила, позволив не тратить время на обходные пути, и вывела на ту же сторону, откуда я пришел. С одной стороны, это было хорошо — по крайней мере, дорогу сюда я уже разведал и успел запомнить ориентиры. А с другой, сюда-то я шел спокойным шагом, часто останавливался, поэтому кое-чего не учел. И только сейчас обнаружил, что бежать в каверне оказалось намного тяжелее, чем просто на темной стороне. Воздух, как назло, стал вязким, тяжелым и густым, как патока. А я и без того переутомился, пока расправлялся с нежитью, а сейчас вдруг с неприятным удивлением обнаружил, что слишком быстро выдыхаюсь.

Каким-то шестым чувством ощутив, как напряглось за мной пространство, я ускорился как только мог. А когда увидел пылающие на небе отголоски поднявшегося над баржей алого зарева, молча ругнулся и ещё немного поднажал, инстинктивно чувствуя, что там сейчас случится что-то очень и очень нехорошее. Вот только до берега еще оставалось приличное расстояние, и я не вовсе не был уверен, что успею его преодолеть.

Впрочем, как я уже говорил, этой ночью Фол находился в приподнятом настроении, и, наверное, именно его волей сгустившаяся вокруг баржи Тьма отсрочила неизбежное ровно на столько, сколько мне потребовалось, чтобы добраться до края каверны. И лишь когда моя нога коснулась долгожданного берега, а с губ слетел облегченный вздох, она наконец отступила. После чего позади жахнуло так, что я от неожиданности аж присел. А потом серое небо осветилось ослепительно яркой вспышкой, по ушам ударил звук слегка приглушенного расстоянием взрыва. Еще через мгновение по высохшему руслу пронеслась смертоносная волна, сметая на своем пути не только утлые лодчонки, но и вообще все, что рискнуло там оказаться…

Мне не хватило всего мгновения, чтобы выбраться из проклятой каверны. Собственно, я уже даже голову из-под воды высунул и изо всех сил спешил выбраться на родную и знакомую темную сторону. Однако пронесшийся по каверне взрыв заставил меня, мягко говоря, поторопиться. А грубо выражаясь, просто вышвырнул вон и, словно пробку из бутылки, с устрашающей силой бросил на камни.

Наверное, если бы доки не подступали к реке вплотную, я бы отделался царапинами и синяками. Но увы — там, где река выплюнула меня из своего нутра, как назло, здания стояли слишком плотно друг к другу. И слишком близко к воде. Хорошо еще, броня никуда не делась, иначе меня бы просто размазало о стены. Но даже в ней я приложился с такой силой, что в ушах зазвенело, в груди что-то подозрительно хрустнуло, а голова надолго перестала соображать.

Когда я пришел в себя, все уже было кончено. Вода в Фемзе успела успокоиться, плеснувшие на берег волны стекли обратно, оставив на земле мокрые «лизуны». Раздавшийся из недр гигантской каверны гул почти сошел на нет. Нависшее над городом небо вновь обрело унылый серый цвет. И только я полулежал посреди груды камней, оставшихся после столкновения со стеной, и бессмысленно изучал растекшуюся вокруг большую лужу, из которой у меня не было ни сил, ни желания выбираться.

Сколько я так просидел, бессмысленно таращась в пустоту, не знаю. Башка отчаянно гудела, на губах было солоно, спина ныла, наверняка обзаведшись еще одним кровоподтеком от макушки до самой задницы… впрочем, я все еще был жив, и это казалось чудом.

— Леди, походу я ваш должник, — пробормотал я, ощупав руки и ноги и убедившись, что серьезных травм не получил. — И тебе, Фол, благодарствую, потому что на темной стороне чудеса случаются редко и лишь с твоего ведома. Не поверишь, но я оценил. Спасибо.

Темный бог, естественно, до ответа не снизошел, однако кровь из разбитой губы сочиться моментально перестала. Гул в башке тоже подозрительно быстро затих. А когда неподалеку раздались торопливые шаги и послышались голоса, я пришел в себя настолько, что даже смог самостоятельно создать тропу и, провалившись во Тьму, безвольным мешком рухнул на лужайку перед собственным домом.