Аруна

Кстати, о нём. Опустила глаза вниз, пытаясь рассмотреть, что же мне досталось. Печалька.

Руки-веточки, ноги-палки, ощупала голову и лицо. Длинные, давно не чёсанные, лохмы, острые небольшие клыки, торчащие из нижней челюсти, нос с горбинкой. Брови на месте, довольно густые. Бросила взгляд на молчаливо взирающих на меня женщин.

– Я ничего не помню, – ответила на их недоумение. – Расскажите.

Лекарка высоко вскинула брови, и я тут же добавила:

– Прошу вас, расскажите мне всё.

Из того, что травница поведала дальше, я поняла: пути назад нет. Я самая настоящая попаданка в другой мир. Тот удар об угол был фатальным. Кто же знал, что увлечение паркуром приведёт меня к столь печальному концу?

– Мы живём у границы с Великим лесом, – заговорила Вита, тяжело сев на неказистый стул с обломанной спинкой. Тот жалобно скрипнул, но выдержал немалый вес орчанки. Её желтоватые глаза приглушённо мерцали в полутьме шалаша. – Ты дочь Рола и Райлы. Отец твой сгинул в Лесу, Райла осталась с тобой на руках. Ты тогда ещё младенцем была. Совсем крошечная такая. Слабенькая, хиленькая, я тогда думала не вытяну тебя, помрёшь. Ан нет, не права оказалась, ты выжила. Но всё равно оставалась самой слабой в нашем племени. А орки не любят хиляков, оттого будь готова к издёвкам и тычкам. Тут уж я не могу постоянно тебя прикрывать, впрочем, как и твоя мать, она ведь большую часть дня работает в поле али в лесу собирает кариллу. Поэтому повторюсь: сиди в доме и плети корзины, – травница помолчала немного, и заговорила вновь: – К людям и эльфам выходим редко, в основном торгуем с соседними племенами орков. Последствия войны и наш проигрыш аукается народу орков даже сотню лет спустя, – печально добавила она, и перевела взгляд на Райлу. – Забирай её, корми получше. Я скажу Вассаху, чтобы сегодня занёс тебе целую тушку птицы.

– Спасибо, Вита, – мне показалось, или моя "мать" снова всхлипнула? – как мне отблагодарить тебя? Ты единственная, кто хорошо относится к моей дочери.

– Я всё ещё уверена, будет с неё толк, будет, – проворчала та, поднимаясь со стула. – Вот это вечером завари, – сорвав пару веточек какой-то сухой травы, протянула Райле, – и пусть выпьет всю чашу до дна и спать ложится. Утром синяк посветлеет и головные боли будут меньше беспокоить.

Поблагодарив травницу ещё раз, "мать" распахнула плотно задёрнутый полог из шкуры неизвестного мне животного и мы вышли из тёмного шалаша на слепящий солнечный свет. Я прижмурилась, смаргивая набежавшие слёзы.

– Мама, – заставила я себя проговорить, обращаясь к родительнице этого тела, – подожди немного. Всё перед глазами расплывается, – хотелось чертыхнуться, вовремя прикусила язык. Голова продолжала настойчиво кружиться, и я всё ещё чувствовала стук в висках.

– Да, доченька, постоим, переждём, – захлопотала вокруг меня женщина, встав рядом так, чтобы я могла на неё опереться. Прошло несколько минут, прежде чем глаза привыкли к яркому солнечному свету и в голове прояснилось. Попадись мне те гады, что издевались надо мной и сдавливали своими вонючими лапами теперь уже мне принадлежащую голову. Придёт время и я с ними обязательно поквитаюсь.

– Можем идти, – вздохнула, делая шаг вперёд.

Пока мы шли по широкой, отлично натоптанной дороге между большими, вместительными шалашами, я старалась охватить всё и сразу: все "вигвамы" были построены основательно, около некоторых суетились зеленокожие женщины-орчанки внушительных габаритов. Я и Райла на их фоне выглядели забитыми тощими болонками. Моя мать не отличалась статью, правда всё же была крупнее меня в два раза, но всё же уступала местным колоритным тётенькам.

– Мама, а сколько мне лет? – повернув к ней голову, тихо спросила я, хотя на нас никто не смотрел, словно мы невидимки.

– Шестнадцать, девочка моя.

– А почему ты снова не вышла замуж? – вырвалось само собой, я не успела прикусить свой длинный язык.

– Да кто же меня такую ущербную возьмёт? – искренне удивилась она, а я смотрела на женщину с оливковым цветом кожи, с небольшими аккуратными клыками, торчащими из нижней челюсти, красивыми большими зелёными глазами и вполне симпатичным прямым носом. Райла на мой взгляд была весьма привлекательной женщиной с широкими плечами и тонкой талией. И длинными стройными ногами, бёдра только немного подкачали – слишком тяжёлые и покатые, но в целом это совсем не портило общую картину.

– Ты красивая, – честно заявила я.

– Ох, кровинушка моя. Для тебя я красивая, но вовсе не для могучих орков! Я ведь и тебя-то с трудом выносила. Орчанки должны быть мощными, сильными, способными рожать богатырей.

– Но папа же в тебя влюбился, – ничего не понимая, заявила я.

– Это было скорее исключением, чем правилом, – очень грустно, практически шёпотом, ответила она. И снова в её глазах заблестели слёзы. «Водоразлив» продолжался. Нужно отвлечь.

– Не грусти, мама. Всё у нас наладится, заживём лучше прежнего, – погладила её по руке.

– Ох, доченька, выжить бы, – чуть отвлеклась она.