Арвендейл

Когда последний панцирник наконец смог тронуться с места, между Лиддит и головными из ее охраны было уже около сотни шагов. Ну еще бы, ее Алэрос, дочь рассвета, чистокровный эльфийский скакун, пусть и не могла нести такую гору железа, как могучие кони панцирников, но зато была быстра, как ветер, и неутомима, как весенний поток. Впрочем, от Алэрос и не требовалось таскать на себе тяжести. Вес всадницы в полной броне едва превышал сто восемьдесят стоунов, то есть был много меньше, чем весило большинство всадников ее конвоя ВООБЩЕ без доспехов. Тех, кто знал, что за доспехи были на принцессе, это не удивляло. «Броня зари» считалась легендарным артефактом, созданным Предначальными эльфов и гномов в те незапамятные времена, когда эльфы и гномы считали друг друга не только союзниками (о чем уже никто особо не помнил), но и братьями. И, по общему мнению, с тех пор не было создано ничего подобного. Полный доспех весил едва ли десять стоунов, но пробить его было практически невозможно. Во всяком случае, ни кованые железные латы панцирников, ни современные гномьи латы, ни даже полный доспех императора людей «Императорский краб», также созданный великими мастерами-гномами, не давали подобной защиты. Правда, в отличие от «Императорского краба», «Броня зари» не обладала свойством изменяться в размерах, точно подстраиваясь под своего нового владельца, и была довольно небольшого размера (похоже, ее создали для какого-то юного эльфийского принца), так что натянуть ее на себя смог бы лишь кто-то довольно щуплый и субтильный. А среди правителей людей таковых за последние пару тысяч лет как-то не встречалось. Так что этот артефакт, когда-то торжественно подаренный Великим дуумвиратом эльфов и гномов самому Марелборо в знак признания заслуг людей в борьбе против Тьмы и нерушимой дружбы между людьми и Старшими, с той поры пылился в императорской сокровищнице, ибо надевать такую броню кому-либо, кроме императора, было запрещено, а на самих императоров она не налезала. Но Эонтей взял да и подарил ее дочери, ведь сына у него не было…

Сотня Даргола покинула развалины Палангеи через три дня после того, как прошел слух, будто в армию прибыла сама принцесса Лиддит. О ней ходило много разных слухов, и по большей части они сводились к тому, что прибытие принцессы — странная блажь взбалмошной девчонки. Из-за этой причуды солидная часть армии, занятая до этого прочесыванием лесов (занятием хоть и бесполезным, но вполне достойным), вынуждена была спешно стягиваться к центральному лагерю, дабы обеспечить безопасность августейшей особы. Взамен отозванных регулярных войск командующий приказал выдвинуться на освободившиеся направления наемникам, до той поры использовавшимся лишь в качестве вспомогательных войск — для охраны коммуникаций и сопровождения обозов с провизией и снаряжением. Такое положение дел было скорее результатом решения самих наемников, а не командующего, ибо наемники относятся к своему времени и затрачиваемым усилиям много бережливее, чем армейцы.

Принцип таков: «Каждое действие должно иметь смысл и быть оплачено». Так что тратить время и силы на бессмысленное шатание по лесам, которые орки уже давно покинули, они были… в общем-то и согласны, но лишь за ОЧЕНЬ большую плату. Вот почему командующий армией граф Замельгон решил, что проще и дешевле гонять по оврагам и буеракам безропотных армейцев, чем возиться со своенравными наемниками. Но отказаться от них совсем он тоже не мог, пока не удалось точно установить, куда и надолго ли ушли оркские орды, не собираются ли они через пару-тройку недель проследовать в обратном направлении? Ибо регулярных полков в наспех собранной армии было всего пять, а остальная часть была представлена разношерстным ополчением, составленным наполовину из иррегулярных полков городов и уездов, наполовину из дворянских дружин. И если сидеть в осаде или биться в поле в регулярном строю подобные части еще были как-то — способны, то во всех остальных случаях толку от них было мало.

Трой ехал впереди. Несмотря на то, что окрестности Палангеи были ему практически незнакомы, Даргол определил его в передовой дозор.

— Все равно, парень, здешние леса ты знаешь гораздо лучше, чем любой из моих людей, — сказал сотник. — К тому же, как я успел убедиться, Ругир тебя все-таки кое-чему научил.

Гмалин, однорукий гном, с которым Трой успел немного сдружиться, ехал сзади. Его короткие ноги были не слишком приспособлены для верховой езды, так что всадником он был не больно умелым, поэтому Даргол никогда не ставил его в дозор. Зато едва его кованые башмаки касались земли, а в руке оказывалась старая, добрая секира…