Арысь-поле

Перед домом, в котором располагался «Досуг…», стояли две пожарные машины. Блестящие лестницы упирались в окна третьего этажа, из которых валил густой дым. Жильцы столпились во дворе, жестикулируя, показывая на что-то пальцами и громко переговариваясь; среди них Вадим узнал «мамку» и водителя, который в день их визита ел борщ. К «мамке» жались девушки, видимо, тоже работавшие в «Досуге…», но Ани среди них не было. Вадим сразу направился к толпе, а Катя, как собачонка, бежала рядом.

— …Она влетела в форточку, — рассказывала бледная «мамка», похоже, уже не первый раз, — повисла посреди комнаты и слегка потрескивала, как шарик, наполненный водой…

— Презерватив, а не шарик, — заметил кто-то в толпе, — развели притон, вот, бог и покарал…

«Мамка» зло сверкнула глазами, но ничего не ответила, вновь повернувшись к слушателям:

— …а потом стала снижаться. Коснулась дивана, отпрыгнула на стол, задела шторки — как тут все заполыхало…

— Правда, я сама видела, — вставила одна из девушек, — я как раз в комнате была.

— Никто хоть не пострадал? — осведомился кто-то.

— Слава богу, нет, — «мамка» неумело перекрестилась, — только Маринку немного обожгло, — добавила она так, словно все обязаны были знать, кто такая Маринка.

— И что это было? — вмешался Вадим, не слышавший начала.

— Молния шаровая! — бросила «мамка» зло, — и откуда?..

— В атмосфере накапливается статическое электричество, и тогда… — начал разъяснять какой-то доморощенный физик, но Вадима не интересовала теория — он коснулся руки одной из девушек, и та испуганно повернула голову.

— Там Ани не было?.. В смысле, Анжелы, — Вадим вспомнил ее второе, придуманное имя.

— Аньки давно нету, — пролепетала девушка, — у нас, знаете…

— Оксан! — грубо одернула ее «мамка», — забыла уже?..

— Я ж ничего!.. — девушка испуганно схватила «мамку» за руку, — простите, пожалуйста, я больше не буду…

Вадима не интересовало, кто о чем забыл, если Ани здесь не было уже давно. Он выбрался из толпы, увлекая за собой Катю. Та, похоже, еще не пришла в себя, и продолжала заворожено наблюдать, как одни пожарные разматывали брезентовый шланг, а другие ловко лезли по лестнице, навстречу серым клубам дыма, которые, которые, поднимаясь вверх, растворялись в голубом безоблачном небе.

— Пошли! — Вадим потащил ее за руку.

— Куда?

— Сам не знаю!..

— Вадим, — когда горящий дом остался позади, и взгляд переместился на густо-зеленую листву тополей, Кате стало легче сосредоточиться, — ты не сердись на нее. Ей там, на хуторе, прикинь, как по шарам дало. Мы ж не знаем, что она видела в доме. Потом вернулась, а на двери эта надпись. Я думаю, она сидит где-нибудь в кабаке и бухает — домой боится идти.

— Но я-то есть!! — Вадим нервно достал сигарету, — ко мне нельзя приехать?!..

— А вдруг она приезжала, пока мы пили пиво?..

…Господи, какой же я дурак! — Вадим вспомнил, как однажды Аня уже спала на лестнице, ожидая его, — она уже, наверное, часа два торчит под моей дверью!..

— Да-да… — произнес он, отвечая своим собственным мыслям, — я поехал домой.

— Вадим, — Катя поймала его руку, — только не наказывай ее, пожалуйста, если она будет сильно пьяная; ты пойми ее — она ж очень хорошая… она ж тебе нравится, правда?

— Да я люблю ее, дуру! — Вадим, не оборачиваясь, бросился к остановке, то ли так спеша, то ли стесняясь, невзначай вырвавшихся слов.

Легкий ветерок принес запах гари. Катя обернулась — несмотря на усилия пожарных, в окнах бушевало настоящее пламя. Она смотрела на него и не чувствовала уже привычной притягательности — к этому огню ей не хотелось прикоснуться его; оно вызывало только страх. Закурив, Катя долго смотрела на блеклый огонек зажигалки; робко поднесла к нему ладонь и тут же отдернула — на коже появилось яркое красное пятнышко, но она даже не могла понять, огорчает ее это или радует. Совершенно не осознанно она плюнула на обожженное место, подождала несколько минут; потом вытерла руку о джинсы и побрела прочь, сама не зная куда.