Арысь-поле

Лена снова задумалась, исправила тонкую волнистую линию на прямую и жирную и взяла последнюю газету, датированную вчерашним числом. На первой странице помещалась большая фотография распластанного на асфальте тела. Короткий текст гласил, что благополучный отец двоих детей, работавший в одной из коммерческих структур, без всякой видимой причины выбросился из окна подъезда с восьмого этажа. Была также приведена фотография дома со стрелкой, указывавшей на конкретное окно.

Лена долго вглядывалась в снимок, словно стараясь разглядеть что-то за серыми стенами, но, видимо, ничего не обнаружила и поставила вопросительный знак. Потом ее заинтересовали еще две заметки. В одной говорилось об автомобильной катастрофе, когда иномарка, следовавшая в ночное время по набережной в направлении центра, потеряв управление, врезалась в столб. Водитель и пассажирка погибли, не приходя в сознание. Вторую заметку она отыскала на последней странице, где обычно печатается прогноз погоды. В ней говорилось о том, что шквалистый ветер, возникший из-за разницы температур между раскаленным воздухом над поверхностью земли и холодными верхними слоями атмосферы, повалил несколько деревьев и разрушил аттракционы в городском парке. Природный катаклизм случился вечером, поэтому пострадавших, к счастью, не оказалось.

Вздохнув, Лена достала сигарету. Мысли в голове крутились самые разные – как газетные заметки. Наконец докурив, она стала переодеваться в джинсы и короткую майку без рукавов, не слишком подходившую к ее новой внешности.

* * *

– Хоть глянешь, как я живу, а то вечно у тебя толчемся, – Аня открыла дверь.

Катя поставила пакет, в котором лежала бутылка вина, два яблока, два банана и пластинки плавленого сыра – согласно рекламе, именно таким питаются снежные люди и инопланетяне.

– Проходи, – Аня включила свет, – мебель хозяйская – похоже, та, что не влезла на дачу, но жить можно.

Комнату делил пополам громоздкий шкаф. В одной половине находился Анин диван, в другой – кровать с панцирной сеткой и облезлыми грядушками – это было соседское «царство», но в данный момент Ане принадлежало все, включая старый, еще советский цветной телевизор.

– А музыки никакой нет? – спросила Катя.

– Не, хочешь, «ящик» вруби, но там только две программы.

– Да ну его. Было б кабельное, тогда еще можно.

– За кабельное платить надо, – Аня отнесла пакет на кухню и вернулась, – что будем делать?

– Анька, слушай, как думаешь, Вадим позвонит?

Ане совершенно не хотелось возвращаться к этой теме. Она уже решила плыть по течению и тупо наблюдать, что из всего этого получится.

– Пойдем лучше, покурим, – она достала сигареты, – откуда я знаю, позвонит он или нет?

– А тебе б хотелось, чтоб позвонил?

– Кать, отстань. Откуда я знаю, чего б мне хотелось?.. – и добавила, секунду подумав, – не, конечно, хотелось бы. Что я, совсем дура, что ли?..

В это время лампочка несколько раз мигнула и погасла.

– Блин, класс!

– У нас это постоянно, – Аня махнула рукой, – Вовка из двенадцатой сказал, что дом старый, а сейчас все технику накупили, и проводка не выдерживает. Через пару часов сделают.

– И что мы, в темноте будем сидеть? А давай сходим… – азартно начала Катя, и вдруг вздохнула, – я ж забыла, тебе уходить нельзя, – но Ане послышалось в ее голосе ехидство.

– Ну, пошли, пошли! – она резко направилась к двери.

– Ань, ну, я же шучу! Слушай, а свечки у тебя есть?

– Есть, конечно.

– Зажигай! – Катя достала вино, – классно будет, да?..

Когда над столом вспыхнули два желтоватых огонька, объем кухни совсем сократился, сделав ее намного уютнее, а на стенах возникли совсем не страшные тени.

– Анька, ты умеешь гадать? Говорят, надо куда-то капать воск, и что-то должно получаться.

– Не умею.

– Жалко. Я тоже, – Катя поставила одну свечу прямо перед собой и уставилась на огонь, вытянув шею; смотрела долго и не мигая; потом поднесла руку к пламени – желтоватый язычок отклонился, тем не менее, успев ласково коснуться ладони.

– Кать, неужто тебе не больно?

– Даже приятно. Вроде, щекочет кто-то…

– Ну, ты даешь!

– Слушай, – Катя убрала руку, – как думаешь, ведь это, наверное, не просто так; наверное, для чего-то нам это дано, а мы не знаем, что с ним делать… Может, мне в пожарники пойти, а тебе в спасатели, на лодочную станцию?

– Ага, – Аня прыснула от смеха, – я лучше буду рыбачкой – помнишь, как ко мне рыба клеилась?

– Я серьезно, дурочка.

– А серьезно, это надо у Лены спросить… или у Насти.

– Да, сегодня я эту Настю упустила… Я ж пока соображала, чего б еще спросить, она и ушла; ни здрасьте, ни до свидания – тупо встала и порулила. И народу, вроде, не было, а она как испарилась.

– Странно все это. А как думаешь, она злая или добрая?

– Настя? Фиг ее знает. Я ж говорю, она какая-то никакая.

– Кать, так не бывает. Это я никакая, ты никакая – мы получились такими; то есть, папа трахнул маму, и ничего с этим не сделаешь. А она-то… она должна ж явиться зачем-то .

– А она никуда не являлась – ее Лена сюда дернула.