Арзамас-городок

После пожара Наполеон, опять вернувшийся в Кремль из загородного Петровского дворца, отдал Москву на разграбление солдатам. Очевидец из французов вспоминал: «Солдаты великой армии не уважали ни стыдливости женского пола, ни невинных детей в колыбели, ни седин старости».

Не избежали страшной участи монастыри и храмы. Солдаты уносили все, что оставалось там не вывезенным, допрашивали и истязали монахов и священнослужителей, чтобы добиться признания, где спрятаны церковные ценности. Они превращали церкви в конюшни, священническими облачениями покрывали лошадей, раскалывали и жгли иконы вместо дров, вбивали гвозди в святых, а престолы и жертвенники обращали в обеденные столы. В некоторых монастырях устроили бойни. Не избежали поругания и кремлевские храмы. Шибко цивилизованные европейцы в алтаре Архангельского собора устроили кухню для Наполеона, а в Успенском соборе на месте паникадила привесили весы, на которых взвешивали выплавленное из сокровищ серебро и золото. На иконостасе этого собора французы оставили надпись, что они выплавили 2 325 пудов серебра и 18 пудов золота. Тут же стояли плавильные печи и стойка для лошадей. В Чудовом монастыре в главном храме враги устроили спальню для маршала Даву. Остальные кремлевские монастыри и соборы превратились в казармы.

Так называемая Великая французская революция 1789–1794 годов объявила атеизм. Были закрыты церкви, введены гражданские обряды, в школах перестали преподавать основы христианства. Отсюда и быстрое разложение солдат наполеоновской армии. Аббат Сюрют, находившийся в Москве, когда там хозяйничали французы, вспоминал, что «в продолжении шестинедельного здесь пребывания он (Наполеон) не посетил нашего храма и, вероятно, не думал об этом… При переходе через Неман (в армии Наполеона) не было ни одного священника. Во время их пребывания здесь (в Москве) из них умерло до 12 тысяч, а я похоронил по обрядам церкви только одного офицера и слугу генерала Груши».

Позже русские уверились, что трагическая судьба французской армии, которая своими трупами усеяла дорогу от Москвы до границы, — была возмездием за безбожие и поругание православных святынь. Воистину: Бог поругаем не бывает!

Русские провиантские склады в Москве сгорели, а посланных фуражиров уничтожали в «малой войне» армейские отряды и партизаны из крестьян… Наполеон понял, что он оказался в ловушке и надо поскорей уносить из Москвы ноги. 23 сентября император пытается пойти на мир с Россией, присылает к Кутузову полномочного представителя. Наполеону обещано довести до сведения Александра I о желании французов, но Кутузов нарочито тянул с этим — пусть подоле поголодуют французы в чужой столице — наступает глубокая осень, а там и зима-зимушка… Тут-то и родилась в солдатской среде, конечно, песня, ставшая потом народной: «Как наш дедушка Кутузов заманил в Москву французов…»

И в басне «Волк на псарне» Иван Андреевич Крылов точно выразил мнение русского народа:

Ты сер, а я, приятель, сед,
И волчью вашу я давно натуру знаю,
А потому обычай мой:
С волками иначе не делать мировой,
Как снявши шкуру с них долой!

Эту басню Иван Андреевич передал в Петербурге жене Кутузова, а та прислала ее мужу. После сражения под Красным Михаил Илларионович прочел басню собравшимся офицерам и при словах «А я, приятель, сед» снял с головы фуражку. Офицеры бурно рукоплескали фельдмаршалу.

О своем пребывании в Москве Наполеон решил оставить память. Он приказал генералу Мортье взорвать Кремль. В ночь с 8 на 9 октября генерал и начал злодейскую работу, но сожжен только дворец, взорвана только часть кремлевских стен, а древние храмы уцелели.

7 октября Наполеон, получивший известие о проигранном французами бое под Тарутино, так и не получивший ключей от Москвы, как и от других городов русских, отдал приказ об уходе из первопрестольной.

Вскоре объявила себя еще одна русская поговорка: «Был Наполеон не опален, а из Москвы вышел опален».

Отступало французов сто тысяч. За армией двигался обоз в 40 тысяч повозок с награбленным добром. Неприятель хотел пойти Калужской дорогой, по которой было бы легче доставать провиант в неразоренных районах, но Кутузов выставил мощный заслон, заставил отступать врага иным, убийственным для него, путем.

БЕГСТВО　

… Русские, что называется, по пятам преследовали противника, который отступал по Смоленской дороге, окрест которой французы разграбили все, что могли, прежде. Наши двигались параллельно, закрывали доступ захватчикам в южные неразоренные районы. В боях под Мало-Ярославцем, Вязьмой, Красным, у реки Вопь нанесли большой урон вражеским силам. Из 100 тысяч французов, что выступили из Москвы, до Смоленска дошли 60 тысяч, а до реки Березины только 40 тысяч вояк.

В боях на реке Березине неприятель потерял еще 30 тысяч солдат. 20 ноября Наполеон тайно покинул жалкие остатки своего войска и под чужим именем кинулся во Францию…