Арзамас-городок

Как по мановению волшебной палочки, все так быстро оказывалось на столе. Поневоле, бывало, отпустишь шутку:

— Тебя, Гаврилыч, мать, однако, бегом родила…

Тянуло, еще как тянуло и молодежь в ресторан Стрегулина.

Бильярд звал. Игра шла, конечно, на деньги. Иной в подпитии как пойдет в азарт… Почтенные отцы семейств после упрекали своих легкомысленных, неосмотрительных чад, когда оплачивали их проигрыши:

— Не за то ругаю, что играешь, а за то, что отыгрываешься.

Так, так! Стань отыгрываться, все остатнее из кармана спустишь, а там и в долг залезешь.

В 1901 году началось движение по железной дороге Нижний Новгород — Арзамас. На окраине города при вокзале открылся ресторан мадам Зверевой и скоро обрел славу в среде интеллигенции города. Да, повадились некоторые из «белых воротничков» с получки в «зало», расслаблялись, позволяли себе маленький праздничек. Персонал ресторана умел устраивать эти праздники.

— У нас все чинно и благородно! — гордилась своим заведением эффектная мадам Зверева и кое-кому на ушко мягко советовала: — Люби — не влюбляйся, пей — не напивайся!

«СТРИЖЁМ, БРЕЕМ, СЛОВОМ ГРЕЕМ»　

Гость, чаще торговый, устроился с жильем, насытился в трактире или ресторане и, прежде чем нанести деловой визит и пройтись по городу, подумает о парикмахерской…

В городском архиве увиделись и фамилии цирюльников старых времен.

1828 год. В Спасском приходе живет отставной цирюльник Иван сын Антонов Цыбышев. Отставной — вероятно, служил в солдатчине. Наверняка из набора 1812 года.

В 1850 году стриг и брил горожан Влас Бабурин.

Смелость и добросердие проявил цирюльник Александр Петрович Курочкин 3 апреля 1859 года. В этот день случился необыкновенный разлив Теши. Напор воды оказался столь — великим, что сдвинул с опор и понес кабак «Тычек» с Сенной плошади к реке. В кабаке замешкались целовальник и его мать, они могли утонуть. Спас их Александр Петрович, за что и получил серебряную медаль.

Цирюльник во времена оны являлся и подручным лекарем для простых людей. Брадобрей, он пускал кровь, ставил пиявки, рвал зубы, вызывался подрезать мозоли, ставил дамам мушки, сводил бородавки и даже «растирал» застарелый ревматизм. Цирюльники обычно приторговывали нехитрыми снадобьями от разных болезнен, а у себя на рабочем месте брались вымыть желающему голову настоем розмарина или березового веника. Они же приготовляли разные помады и белила для молодящихся дам…

В маленьких городках, где работы оказывалось немного, цирюльники нередко шли на заработки в окрестные села и деревни, там они находили верный кусок хлеба.

В конце прошлого века в городе две парикмахерских. «Холодным» парикмахером известный Гаврилов. Он не гнушался «обрабатывать» всякого, брал недорого. Его отличала простоватая резкость, а то и грубость. Иногда, будучи в подпитии, открыто унижал иного «клиента»:

— На твоей болванной голове только учиться стричь, никуда она не годна!

Случалось, что «поднимался» и тот «клиент»:

— Да какой ты. мастер. Ножницами чок-чок на один бок! Тебе, Гавря, овец бы стричь! Ты чем бреешь, половым косырем, что ли?!

Немного любезностей слышали от Гаврилова дети. Он мог «вертучего» «треснуть по кумполу», дать подзатыльник, но именно к этому парикмахеру шли и шли ребятишки. В простеньком заведении Гаврилова помещалось несколько клеток с певчими птицами, и столько радости доставляли они детворе!

Охотно шли к Гаврилову все, кто «попроще». Старики, да и пожилые еще оставались верны моде своей молодости и стриглись «под горшок», «под кружало», просили расчесать их по старинке «бабочкой», то есть на прямой пробор. Валили к «Гавре» и приезжие крестьяне, стеснявшиеся идти в «господскую» парикмахерскую. Тем более, что Гаврилов охотно делился городскими и уездными новостями, умел «греть» острым словцом, заготовленной шуткой, а ко всему мастерски щелкал и ножницами, что являлось особым шиком у всех тогдашних парикмахеров.

«Господская» парикмахерская принадлежала Александру Степановичу Горностаеву.

Этот делал, как говорили в старину, честь своей профессии. Он не только старательно, «художественно» стриг и брил, артистично мог надушить мужчин, но и угождал дамам: изготовлял прекрасные парики, завивал, сооружал всякие накладки, шиньоны, локоны и локонцы — короче не всегда и муж узнавал свою жену, когда она возвращалась из салона восвояси. И гримом Горностаев владел. Брови там поднять, глаза подвести, обнести щеки легким румянцем… Потому Александр Степанович и приглашался гримировать самодеятельных актеров при постановке спектаклей.

В заведении Горностаева всегда безукоризненно чисто, хозяин умел красиво обставить свой салон, заводил всякие и технические новшества. Например, употреблял для освещения модные спирто-калильные лампы, а зимой керосино-калильные печи.