Арзюри. Книга 2. Данк (СИ)

С этими словами знахарь развернулся и вышел. Вадим огляделся. Здесь было гораздо более обжито, чем в палатке. Справа, в естественной выемке скалы расположилось ложе — надувной матрац, на которое накинули тонкое одеяло, заправленное пестрой цветной простыней. И небольшая, почти плоская подушка — такая, как всегда ему нравилась. Толстое одеяло кто-то уже впихнул в пододеяльник такой же жизнерадостной расцветки, кинув сверху небрежно плед, в который он кутался в мастерской. Сбоку, над «кроватью» крепилась небольшой светильник, провода от которого вели, казалось, прямо в стену — вероятно, как раз в одну из щелей, за которой на внешней стене находилась солнечная батарея. Оттуда еще один провод тянулся к другому светильнику над импровизированным столом — приклеенной под наклоном к еще одной нише доске. Коленный эргономичный стул, похожий на те, что были у них в архитектурной мастерской, видимо Ваади сам его смастерил. На стенах — крючки для одежды, и даже плечики. Такая же этажерка, как в палатке и табурет в виде короба. Вадиму понравился этот минимализм. Ничего лишнего, все удобно и просто.

Только одно задело. Здесь не было чертежной доски. Хоть какого-либо намека на то, что в этой келье жил архитектор. Как и в палатке. Почему? Неужели его двойник был совсем другим? Неужели ему не хотелось рисовать, чертить, намечать, фантазировать? Похоже, что так. И тот толстяк на визитнице — Телиг, кажется, — ведь тоже удивился, что он — архитектор. Ваади об этом никогда не упоминал. Но ведь это неправильно! Так просто не может быть! Или может?..

Раздумывая об этом, Вадим забрался под одеяло. В тепле, так в тепле. Похоже эскулап знает свое дело, после горячей ванны действительно стало легче.

Проснулся он от того, что его довольно грубо — и чувствительно для еще не пришедших в себя мышц — тряхнули за плечо. Открыл глаза. Над ним нависла слонолань, снова, как давеча в пещере.

— Я понял. Ты мой будильник. Вечный…

Вадим обомлел, увидев глаза женщины. Она отшатнулась от него с такой обидой и болью во взгляде, что его вдруг пронзило чудовищное чувство вины. И он тут же быстро заговорил, пытаясь смягчить свои слова:

— Тебя назначили, понимаю. Я еще не все ваши правила изучил, но, похоже, выполнять даже очень неприятную работу нужно, пусть она тебе и не нравится. Я понимаю, что приятного мало будить меня, но благодарен, что ты не отказалась. Уж лучше ты, чем кто-нибудь другой…

Слонолань, застывшая, как столб, вдруг развернулась и вылетела из кельи. Похоже, нормально извиняться не получилось. Когда же уже научится-то?

— Ээээ… Не уходи! Постой! Я же просто пошутил!..

Как же ее зовут-то?

— Ага, просыпаешься? Отлично! — расплылся в улыбке вошедший в этот момент эскулап. — О, тебе уже и поесть принесли!

— Игнат! — рявкнул вдруг Вадим, неожиданно вспомнив как зовут местного доктора.

— Да, Игнат. А ты чего удивляешься? Ты тут у нас сейчас один больной, вот я за тобой…

Не дослушав, его пациент вдруг выскочил из постели и, как был, в одних трусах, едва не сбив вошедшего вместе со знахарем человека, помчался по галерее, вспомнив, наконец, ее имя:

— Магда! Погоди, Магда!..

Игнат, переглянувшись со своим спутником, пригладил свою окладистую бороду и неторопливо произнес:

— И этот туда же. Только явился, ему сразу бабу подавай. Двойники, что с них взять. Хотя вкусы, похоже, все же разные…

— Он очень порывистый. Слишком много огня.

Глава 5. Вандализм

Когда Вадим вернулся, покряхтывая на ходу и раздраженный тем, что не догнал Магду, эскулап лишь неодобрительно покачал головой, пряча улыбку в пышных усах:

— Познакомься, я тебе мастера массажа привел. Он из тебя человека быстро сделает.

— Хи Лей, — представился тот, отвешивая поклон.

— Ва Дим, — в тон ему ответил Вадим тоже сгибаясь в поклоне, затем смущенно улыбнулся. — Вадим. Вадим Потапович, к вашим услугам.

Китаец вежливо улыбнулся, а эскулап захохотал.

Массаж оказался совсем не таким, как его представлял себе Вадим. Оглядев, как тот движется, Хи Лей покивал сам себе, а затем приказал лечь на живот и расслабиться. Затем приложил палец к спине пациента, подержал, переставил на другое место, снова подержал. И так в течение получаса.

— Вставай, готово.

Не рассчитывая, что это вот и есть массаж, и с ужасом ожидавший, когда его измученные болью мышцы начнут мять, Вадим с облегчением вскочил.

— Спасибо, это было здорово! — сложив ладони перед собой и сгибаясь в поклоне, с удовольствием поблагодарил он.

— Не здорово. Запущено очень. Буду ходить через день. Девять раз. Тогда будет хорошо. Здорово.

Китаец снова легко поклонился и ушел.

Вадим сделал несколько наклонов вперед-назад, вправо-влево, попрыгал на месте, затем с наслаждением потянулся. Мышцы болели, но уже терпимо. Тут он заметил оставленные на столе кружку с чаем и миску, прикрытую сверху тарелкой.