АС

Уэстон попытался ее обойти, но старуха, сложив руки на груди, встала как статуя. У нее была светло-коричневая кожа, на голове какое-то сооружение из материи. Уэстон не мог не смотреть на ее уши, где висели здоровенные цыганского типа золотые обручи. И сами уши огромные — чуть ли не больше, чем у Уэстона ладони. При таких ушах понятно, чего она все время жалуется на шум.

Ее собачка — пес игрушечного размера с длинной шерстью и злобным характером, — увидев Уэстона, бешено затявкала, натягивая поводок. На ошейнике у пса висел большой золотой жетон с надписью РОМИ.

— Позвольте… — Уэстон попытался обойти ее. Женщина не сдвинулась с места. И Роми тоже.

— Я говорю, позвольте!

Она уставила в него искривленный палец.

— Шумный Мужчина, ведите себя потише!

— Есть, знаете, такие штуки, «ушные затычки» называются, — сказал ей Уэстон. — Если поискать, и ваш размер найдется.

Она завопила, завизжала что-то на родном языке, что слышалось как «БЛАА-ЛААА-ЛАААА-ЛИИИИ-БЛААА!» Роми вторил ритмичным тявканьем. Уэстон послушал секунд десять, потом протиснулся мимо, направляясь к своей квартире. Хоровое пение проводило его внутрь.

Хотя было еще очень рано, Уэстон зевнул, потом еще раз. Повесил ключи на крюк рядом с дверью, включил телевизор — громкость на одно деление выше отключения звука — и сел на диван. На ковре виднелась собачья шерсть, чего никак не могло быть, потому что собаки у него нет.

А у сумасшедшей старухи собака есть.

Она как-то попадает в мою квартиру?

Уэстон в панике пробежался по комнатам, проверяя, не пропало ли что-нибудь. Ничего не обнаружил, но с некоторым стыдом поймал себя на том, что прячет по карманам все предметы мельче спичечного коробка. Собрав их все, он сунул их в кухонный ящик для всякой мелочи.

Почему-то это действие лишило его последней капли энергии, и солнце уже успело зайти. Уэстон сел на диван, включил канал НФ и на несколько секунд закрыл глаза.

Уэстона разбудила звонкая трель. Он лежал в кухне на полу, голый, и солнце било в окна. Он машинально схватился за рот, проверяя, нет ли там какого-нибудь странного вкуса. Потом встал на колени и дотянулся до звонящего телефона.

— Мистер Смит? С вами говорит секретарь доктора Ваггонера. Соединяю вас с доктором.

Уэстон почесал грудь, слушая, как поет Нил Даймок, обращаясь к стулу (который вряд ли его слышал).

— Уэстон? Говорит доктор Ваггонер. Как спали сегодня?

— Не особенно, — ответил Уэстон, заметив, что он голый.

— Не забудьте о сегодняшней встрече с психиатром. И еще загляните к дантисту. В образце вашего кала найдены три моляра.

— Зубы?

— Да, ваши зубы. Обнаружен также шнурок от ботинок и серебряный крест на цепочке. Его пришлют из лаборатории ко мне в офис, на случай, если вы захотите его забрать. Естественно, сперва его отчистят.

— Доктор, у меня…

— Никогда не было серебряного креста, — договорил за него Ваггонер.

Уэстон встал и пошел босиком в ванную, широко открыл зеркальную дверь. Все зубы на месте, в том числе и моляры.

Что за черт?

В животе заурчало, Уэстон сел на унитаз, потирая виски, пытаясь что-нибудь понять. Как он мог проглотить какие-то зубы? Да еще серебряный крест? И почему он все время просыпается голый? Что такое творится?

Очень не хотелось смотреть, но он заставил себя взглянуть перед тем, как спустить воду. И ахнул. На дне унитаза лежали два отчетливо различимых — ни с чем не спутаешь — предмета: золотая серьга-обруч и серебряный собачий жетон с надписью: РОМИ.

Прекратив метаться в слепой панике (на что ушло добрых двадцать минут), Уэстон заставил себя сесть за компьютер и вбил в Гугль: «Пищевые + расстройства + соседка». Поиск вывел на сайты об анорексии, что явно его проблемой не являлось. Он стал искать «каннибал» и получил ссылки на дешевые итальянские ужастики и рок-оркестры стиля «дэт-метал». «Сон + еда + люди» принесло статьи о снотворных пилюлях, а «я пожираю людей» вывело на ю-туб, на ролик старичка-бодрячка, повторяющего то и дело: «Вот я, пожилой человек…» Наверное, старый маразматик все-таки перепутал буквы, давая своему видео заголовок.

Новые комбинации дали на выходе странички про Ганнибала Лектора, Альфреда Пакера, Сони Бина и даже про Гензеля и Гретель.

Выйдя на сайт волшебных сказок, Уэстон перещелкнулся со старой ведьмы, которая хотела есть детей, на страшного серого волка, который хотел есть детей. Так он попал на сайт по истории ликантропии, где увидел картинки людей-волков, удирающих с орущими младенцами в зубах. Скоро он уже смотрел статью «клинический ликантроп», что было существующим психиатрическим термином, означающим «полный псих».

Может, я действительно сумасшедший? — подумал он. — И подсознательно считаю себя вервольфом?

Быстрый просмотр лунного календаря подтвердил его опасения: все провалы памяти и обнаружение непонятных предметов в унитазе попадали на полнолуние.

С отвисшей челюстью Уэстон откинулся на спинку стула. Наверное, надо кому-то звонить? А кому? Родителям? Врачу? В полицию?

Он поискал у себя в душе признаки раскаяния, что сожрал злобную соседку и ее мерзкую собаку, но ничего не нашел.