ASAP. Дело срочное

В последний раз мы виделись минувшим летом, когда она приезжала в Сеул навестить молодого человека. Мы каждый день переписываемся, но это все равно не то. В последний год обучения в Сеульской академии искусств она несколько месяцев была моей соседкой по комнате, и тот период стал, пожалуй, лучшим в моей жизни. Я всегда мечтала проводить время с друзьями на переменах и после школы, мечтала иметь лучшую подругу, которой можно излить душу, а потом встретила Дженни, и мои мечты сбылись. Я с ужасом осознаю, что глаза начинают гореть от слез.

– Сори, ты что! – ахает Дженни. – У тебя же макияж!

Схватив меню, они начинает махать на меня им, как веером, пока я пялюсь в потолок и жду, когда высохнут слезы.

Когда мне удается прийти в себя, она берет меня за руки и сжимает мои ладони в знак поддержки.

А потом мы хором говорим.

Она:

– Ты просто шикарна!

Я:

– Вид у тебя здоровый.

Дженни хохочет.

Мне нравится смешить ее. Судя по всему, ее забавляет все, что я делаю. Когда мы только познакомились, мне казалось, она смеется надо мной, но вскоре поняла, что она искренне меня любит.

Всю мою жизнь людей интересовали либо мои деньги, либо связи родителей, но Дженни захотела подружиться именно со мной, ничего не зная о моем происхождении. Она встречается с главным вокалистом группы, Бэ Джеву. Они официально начали встречаться, еще когда учились в САИ[7] вместе со мной и приятелями Джеву по группе. Исключением был только Сун – к тому моменту, как к нам зачислили Дженни, он уже выпустился.

– Менеджер достал мне билеты, – поясняет Дженни, имея в виду менеджера ХОХО Нама Джисока.

– А.

Дальше и объяснять не нужно. Джисок ни за что не посадит девушку айдола в VIP-ложу, где она окажется у всех на глазах. Хотя айдолы и правда заводят отношения, их не афишируют и тем более не признаются в этом публике – подобное считается дурным тоном и вредит репутации.

– Хотя места были хорошие, – продолжает Дженни. – Я позвала дядю Джея, и он все пытался разговорить сидящих вокруг фанатов. Вот стыдоба-то.

Что бы Дженни ни говорила, при этом она сияет, и я точно знаю, что в глубине души, а может, и не только в глубине, она всем этим наслаждалась. Так называемый «дядя» Джей был лучшим другом ее отца, пока тот не покинул наш мир.

– Ты виделась с Джеву? – спрашиваю я, снова запуская руку в чипсы. – Помимо концерта.

Дженни качает головой:

– У нас не совпали графики, но завтра мы планируем провести день вместе. Он хочет пойти на бейсбольный матч.

– Звучит здорово.

И полностью в духе Джеву. Я его знаю со средней школы, и он всегда с ума сходил по бейсболу. На самом деле, до нынешней поездки я всего раз была в Нью-Йорке и как раз ходила на бейсбол – с Джеву и с еще одним нашим другом, Натаниэлем. Дело было на летних каникулах между средней и старшей школой. Я никогда не интересовалась спортом, но было интересно понаблюдать за парнями: они были в таком восторге! Кричали и обнимались после каждого дерзкого броска. До сих пор помню, как тепло было на душе в тот день.

– Хочешь пойти с нами? – спрашивает Дженни, возвращая меня в реальный мир.

Я удивленно поднимаю брови. С Дженни станется пригласить меня потусоваться с ней и с ее парнем.

– Завтра у меня самолет в Сеул, – сообщаю я. Джеву – мой должник, надо будет сказать ему об этом.

– Жаль, что у нас так мало времени, – вздыхает Дженни, а потом, видимо вспомнив о чем-то, резко наклоняется ко мне. На лице ее – чистой воды ликование. – Совсем забыла! Помнишь квартет, о котором я тебе рассказывала, тот, который из Токио? Я решила попробовать.

– Правда? – У меня аж сердце подпрыгивает на месте от мысли, что она будет жить так близко. Из аэропорта Кимпхо[8] до Токио лететь всего два часа. Это вам не шестнадцать часов из Нью-Йорка до Инчхона[9].

О том, что на горизонте замаячила новая возможность, Дженни рассказала еще несколько недель назад: у них в школе будет прослушивание для виолончелистов на место в струнном квартете, гастролирующем по Азии. Если ее возьмут, она шесть месяцев проведет в Японии.

– Загадывать пока рано, – торопливо добавляет Дженни. Она теребит козырек бейсболки и явно нервничает. – Большинство виолончелистов на прослушивании старше меня и, наверное, больше заслуживают…

– Прекрати. – Она поднимает голову, и я смотрю ей прямо в глаза. – Ты столько работаешь, и ты талантлива. Ты заслуживаешь шанса не меньше остальных. Я горжусь тобой.

– Ладно-ладно, – она краснеет, потом кивает. – Ты права. Спасибо, Сори.

– Это надо отпраздновать, – твердо говорю я. – Я куплю тебе выпивку.

Я нажимаю кнопку вызова сбоку от столика, и над головой у нас звенит колокольчик. Через несколько секунд рядом возникает официант.

– Два сидра, пожалуйста, – заказываю я.

Нам подают ледяные банки сидра «Чильсон», и мы чокаемся, дружно выкрикивая «хонбе!»[10].

Сидр сладкий и шипучий, и после него во рту и горле слегка покалывает.

– А ты как? – спрашивает Дженни. – Я хочу обо всем знать. Твоя мама наконец решила, будет она брать женскую группу дебютанток[11] или нет?