Асет, Дочь неба, царица Та-Кем

Величественных деревьев не было. Не было странной травы, — Асет почувствовала под собой прохладу остывшего за ночь песка. Над пустыней начинался рассвет. Это был её мир.

Асет посмотрела на горизонт, где сияла рассветная корона Ра и повернулась в обратном направлении. Она отёрла песком спёкшуюся кровь, чтобы свет Ра не обжигал её руку, встала и пошла на вечерний свет Ра, к Великой реке, прижимая левой рукой камень, который был для неё самым драгоценным, к сердцу. А если… Если она уронит его в Реку? Асет оторвала большой кусок ткани снизу платья, положила камень в самую середину, собрала края и привязала к поясу из золотой ткани. Вскоре Асет увидела финиковую пальму. Песок под ногами сменялся сухой, растрескавшейся землёй — значит путь к великому Хапи не долог.

Ра уже был высоко на небосклоне, когда Асет увидела заросли тростника и папируса. Её радости не было предела. Она шла по заболоченной земле, жидкая грязь хлюпала под её ногами.

Тень Асет уже была не так длинна, когда вдалеке она увидела Реку. Вода Хапи сверкала и искрилась, отражая утренние лучи.

V. Погоня

Три колесницы мчались по пустыне. Посвящённый Маат-Хотп ехал впереди, правой рукой держа поводья, подняв левую высоко над головой. На левой ладони сверкал шар света, освещавший путь.

— Стойте! — Приказал Маат-Хотп, увидев павшую лошадь, терзаемую нечистыми гиенами, которых он разогнал, пустив шар света, и тут же возжёг в руке другой. — Я что-то чувствую. Жрец и охранники Сета сошли с колесниц и направились к останкам лошади.

— Смотрите! — сказал охранник — Её не задрал лев или леопард, и она не пала! — указывая на раздробленную голову — Такую рану мог нанести только человек!

— Человек? — язвительно сказал Жрец — дикарь, а вот и его каменный топор! Да гиены ещё не успели поработать — видите кусок мяса срезан со спины, срезан неровно, видно, нож тоже был каменным.

— Значит лошадь укусила кобра или она сломала ногу, и дикари прикончили её. Прикончили, отведали свежей конины, да и поскакали дальше — явно лошадь у них была не одна! — сказал охранник.

— Ты прав, воин! Нам нечего здесь искать. По колесницам! Проверим пути, ведущие к морю Себека!

Жрец и воины заняли свои места и колесницы умчались в ночь, когда свет в руке Жреца удалился настолько, что стал невидим, гиены вернулись к туше и продолжили пиршество.

Колесницы ехали на утренний свет Ра уже достаточно долго, когда Маат-Хотп снова выкрикнул:

— Стойте! Колесницы вновь остановились.

— Ты что-то увидел, о, Посвящённый? — спросил воин.

— Нет. Я не увидел. Я не увидел кострища возле убитой лошади — и как я мог упустить из виду такое! С неё срезали лучший кусок мяса — явно, чтобы съесть — изжарить и съесть, так как и дикари не едят мясо сырым! Возвращаемся! Быстрее, возвращаемся! — Кони заржали, когда колесничие натянули поводья, разворачиваясь. Стегая лошадей поводьями, рассекая до крови их крупы, колесничие правили обратно так быстро, что колесницы, казалось, летели над пустыней, в свечении огненного шара в руке жреца.

Когда они прибыли на место, уже начинался рассвет. Маат-Хотп без труда нашёл пятно оплавленного песка, оставшееся от светового шара, который он метнул в гиен.

«Копьё мне!» — один из охранников подал жрецу копьё. Тот взял его по-боевому и ударил в песок. Длинный золотой наконечник вошёл полностью, даже часть древка скрылась под песком. Жрец выдернул копьё и ударил в чёрное пятно. Оплавленный песок треснул, но пробив его, в песок заглубилась только половина наконечника. «Взять по копью! Бейте в песок вокруг обглоданной клячи — вы сами почувствуете, если найдёте то, что нужно. Бейте два раза на шаг!»

Три наконечника ритмично вонзались в песок, уходя по самое древко. Результата не было. На горизонте уже показался край диска Ра, когда один из охранников, снова ударил в песок с силой, но копьё вошло неглубоко, наткнувшись на что-то твёрдое. Это заметили все. «Копайте!» — приказал жрец — воины начали разгребать песок ладонями, нетерпеливый жрец тоже участвовал в этом. Наконец, их взорам открылась чёрная вогнутая, как бы полированная поверхность, пробитая с краю копьём. К ней прилипло и не отрывалось что-то мягкое, облепленное песком. «Мясо прикипело к оплавленному песку, это кусочки мяса! Да, ты хитра, Асет, ты убила лошадь каменным топором и срезала мясо ножом дикаря. Только куда ты дела его тело? Ты засыпала яму песком, — продумала всё, но и мне дан разум. Дикари оставляют кострища — это ты упустила, о, Богоравная! Теперь я знаю — ты идёшь в Маади! Чего вы ждёте, — по колесницам и в Маади — Ра ещё не взойдёт на престол Нут, когда мы схватим её на единственно возможном пути! Не бойтесь, помните — у вас особые щиты, — их не возьмёт её огонь!»

* * *