Асфальт и тени

— Пока ты, как неопознанное земноводное, выбравшись из болота, дрых на солнышке, я посмотрел карту, и что ты, умник, думаешь, увидел?

— О, великий Паша, — продолжал Жук, — откуда мне, темному, забитому дехканину, знать сию тайну!

— Да погоди ты зубоскалить, — вмешался в разговор Костусь, — так что было на карте?

— А ничего там, братья белорусы, не было.

— В каком смысле ничего?

— В прямом. Нет на карте этого острова.

— Хватит на ночь страхи рассказывать, о, великий и ужасный, — не унимался Жук.

— С чего ты взял, что мы на острове? — наливая в кружку чай, удивился Костусь. — Мы же вроде вышли к берегу, и справа и слева от этой горки были видны деревья.

— Да я и сам поначалу так думал, а когда сориентировал карту по компасу, загрустил. Нам казалось, что движемся мы на северо-восток, к правому краю Греблянского болота, а оказывается, мы забрались в его сердцевину.

— Как?! — почти одновременно вскрикнули все трое.

— Как-как! Не знаю. Только выходит, что мы почти в центре одной из самых больших болотин Европы. Острова, да еще с возвышенностью, здесь быть не может по определению. Смотрите сами, — Сергей — так на самом деле звали Пашу — вытащил из старой офицерской сумки и расстелил поближе к огню немецкую, времен минувшей войны карту. — Мы примерно где-то здесь, — ткнул он сучком в середину серо-зеленоватой, с голубой рябью, проплешины. — Впереди, по идее, километров через пять болото должно плавно перейти в Черное озеро, которое само, кстати, окружено со всех сторон гиблой трясиной и лишь узкой протокой чистой воды соединено с каскадом Тростянских озер. Вот на Черном обозначены два небольших острова, но, судя по отметкам, они низкие. Теперь смотрите сюда. — Паша достал компас…

Внизу, со стороны обрыва, раздался громкий утробный рокот, задрожала земля…

— Смотрите на компас, — зашептал молчавший до этого Яшка.

С компасом действительно творилась какая-то чертовщина. Стрелка, забыв законы физики, крутилась по кругу. Потом, мелко задрожав, заметалась из стороны в сторону и наконец, лениво покачиваясь, заняла определенное ей природой место. Вместе со стрелкой затих и испугавший их звук.

— Ну, что я вам говорил? — не без гордости пробасил Паша. — Вот и продолжение чертовщины. Еще днем на болоте пару раз замечал, что с компасом фигня творится, но особого значения не придал, подумал — показалось.

— Кажется, НЛО поблизости приземлился.

— Час от часу не легче, вы как сговорились, мужики, — наверное, последним оправившись от испуга, громко заговорил Костусь. — Что это было? Надо посмотреть, иначе ночью со страха охренеем.

— Не знаю, что это было, но, судя по компасу, вещь серьезная, — рассудительно начал Жук, который, как особо одаренный, окончил школу на год раньше других и уже учился в химтехе.

— Скорее всего, местная аномалия, — решительно встал Костя, которого друзья звали Домовой. — Берите фонари, пошли смотреть.

Исправных фонарей после купания в болоте осталось всего два, правда, один из них мощный, аккумуляторный, неизвестно где позаимствованный Яшкой. Для верности скрутили еще факел и двинулись в темноту. Уже через три минуты неторопливой ходьбы были на месте. Перед ними клубилась туманом и дышала подвальным холодом огромная коническая воронка метров десять глубиной. Ее рваные, осыпающиеся края повторяли рельеф местности.

— Похоже на кратер, — сказал Жук.

Внизу что-то опять глухо заурчало, заворочалось.

— Смотрите осторожней, — строго предупредил Паша, — этот кашалот опять задышал. Завтра утром разберемся, главное — убедились в материальности этого дурацкого воя.

— Пацаны, уникальное явление для наших мест, — возбужденно зачастил Жук, — это, по всей видимости, большой грязевой гейзер.

— Откуда ему здесь взяться? — искренне возмутился Яшка. — У нас что, Камчатка?

— Для тектонической деятельности, — оседлав своего конька, начал Жук, — доступны все географические зоны. Я не исключаю…

— Ты не исключай, ты выключай фонарь и свой говорильник, — отыгрываясь за подколки, повеселевшим голосом перебил его Паша. — Хватит трепа, пошли спать, белорусы.

Костер дотлевал. Ночь поделили на всех поровну. Первым выпало дежурить Яшке, который отзывался на прозвище Млоть.

Проснулись они одновременно от какого-то внутреннего толчка и, не сговариваясь, бросились вон из палатки. Еще только начало светать, лес был покрыт зябкой утренней дымкой. В стороне болота стояла густая белая стена тумана. Что-то огромное, тяжелое сорвалось с вершины подпиравшего палатку валуна, расплющив недавнее убежище, прокатилось мимо мирно спавшего Млотя, хрустя, как спичками, хилыми сосенками и кустами, ломанулось к обрыву и, у самой бездны натолкнувшись на корягу, подскочило и сгинуло. Большущий, с метр в диаметре камень по чьей-то милости оставил им жизнь.