Асфальт и тени

Гость явно не торопился. Общение начал с ритуала. Не спеша, будто между прочим, но так, чтобы видел хозяин, просунул под развернутую на столе газету плотный длинный конверт и выразительно показал четыре пальца, что соответствовало порядковому номеру текущего месяца. Дождавшись одобрительного кивка стриженной под ежик седой головы, Альберт Ноевич пустился в пространные рассуждения о тяготах и лишениях «царевой службы», о нечистоплотных чиновниках, особенно на местах, которые совсем распустились без начальствующего присмотра.

— Ноевич, — пододвигая гостю чай и провожая слегка покачивающуюся и оттого еще более аппетитную попку секретарши, прервал его Петр Васильевич, — брось ты эти подводки, не первый день знакомы, я же вижу, что какую-то важную информацию принес. Чего томишь? Выкладывай.

— Ну, уж я и не знаю, насколько она важная… У тебя целая служба, и так, небось, все знаешь…

— Не исключаю. Но как профессионал каждому новому сигналу рад. И потом дублирующий сигнал из другого источника только подтверждает правдивость имеющихся сведений. Это аксиома спецслужб.

— Ты же знаешь, у меня широкий круг знакомых и приятелей, и один из этих, — Альберт показал пальцами традиционную блатную «козу», — по пьянке проболтался, что тесно дружит с одним из ваших сотрудников в Тарабарской губернии и может решить через него любые вопросы.

Информация эта была абсолютно ложной. Напротив, именно из-за несговорчивости того чиновника группой лиц было принято решение убрать его и поставить на его место своего человека.

Извечный вопрос «кому живется весело, вольготно на Руси?», как известно, остался без ответа, а проблема белого и черного с каждым новым столетием, увы, светлее не становится. Вот и живем мы серыми в сером измерении, считая, что так спокойнее, чем слыть белыми воронами. Доктор Геббельс в свое время весьма удачно заметил, что чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее верят люди, особенно если им этого хочется.

— Да ты что? Вот сучонок, — возбужденно вскочил со своего места генерал, — а каким идейным прикидывается! Он мне давно не нравится. Информацию нужную для работы палкой приходится вышибать. «Не мое это дело, не мое это дело». Ну я ему устрою «дело»! Хотя этим, — он ткнул указательным пальцем в потолок, — он почему-то нравится. Слушай, ты мне эту связь хоть как, но задокументировать должен, понял?

— Сложно будет… Блатные под протокол не говорят, а в баню и по бабам они вместе, насколько знаю, не ходят. Есть другая идея. Если он тебе не нравится и ты считаешь его недостойным высокого звания государственного человека, я могу устроить пару публикаций в столичных газетах. Может получиться покруче фоток с проститутками, да и резонанс, сам понимаешь. Московской газете в наших местах веры побольше, чем какой-то оперативной информации.

— Песня! Делай, а мы подсобим. Подсоберем то да се. Верхний обожает читать газеты. До него наши информашки только с третьего раза доходят, а вот газетная херня сразу больно бьет по самолюбию. Все, решили: ты — со своей стороны, я — со своей. Эффект, уверен, будет бронебойный. Человечка туда надо уже сейчас подобрать толкового… — Петр Васильевич задумался. — Может, у тебя кандидатура есть?

Альберт Ноевич знал — назови он сейчас фамилию — все, конец. Хорошо начатая авантюра, на которой он уже сегодня заработал тысяч триста зелененьких, бездарно лопнет. Однако и инициативу выпускать из своих рук было нельзя.

— Откуда у меня такого масштаба люди? Это твои высоты. Мои — «чего изволите, подай, принеси». Но вообще-то, если доверяешь и даешь поручение, могу заняться. Только сразу договоримся — я подбираю и передаю тебе человечка со всеми потрохами и больше никакого касательства к нему не имею. А то я ведь ваши замашки знаю: как ни старайся, все крайним окажешься. Конечно, Петр, лучше бы ты сам посмотрел, уж больно ответственная должность…

— Я-то что так, что эдак посмотрю. Вместе поработаем. Может, и к консенсусу придем, — скривив в ехидной улыбке рот, Петр Васильевич легонько похлопал по газете, под которой покоился веселивший его душу конверт.

— Васильевич, здесь никаких проблем не будет. Главное, чтобы дело не страдало!

Тяжесть, которая давила на сердце Альберта Ноевича, отпустила. Он и не ожидал такого быстрого решения, одного из самых трудных поручений босса. Руководство отпустило на операцию «лимон зелененьких», по половинке за место, и в том, что минимум семьсот он сможет безболезненно прикарманить, Ноевич уже не сомневался. Однако при всем внутреннем ликовании его лицо выражало озабоченную отрешенность.

— Ты чего скис, друг мой бесценный? Хорошее, а главное, правильное дело сделали, можно сказать, предателя в своих рядах обезвредили и притом грамотно, через третьи руки уберем, будь спокоен.

— Я уже над твоим поручением думаю. Ответственность сумасшедшая, ты же знаешь, я — фанат дружбы и подводить друзей не люблю…