Асфальт

– Кто я такой – это очень сложный вопрос, – ответил он, стараясь говорить ровным голосом, – не думаю, что вы можете его мне задавать. К тому же я не знаю даже вашего имени, – Миша говорил и набирался смелости, голос его окреп. Он уже не сомневался, что звонят ему из Петрозаводска или по поводу Петрозаводска. – Кто я такой?!. Я думаю, что в среду я буду в Петрозаводске, и мы сможем попробовать выяснить, кто я, кто вы и что с этим делать. – Миша был доволен тем, как он смог ответить и сыграть на опережение.

В телефоне зависла тишина.

– Хорошо, – услышал наконец Миша, – ты можешь изображать дурачка, можешь не отвечать на звонки, можешь думать, что сможешь отшутиться. Не советую. Тебе придётся мне ответить. А то ни в Петрозаводск, ни куда-нибудь ещё ты не поедешь. Так кто ты такой?

– Вы мне что, угрожаете? – по возможности ехидно спросил Миша. Но он уже понял, что с Петрозаводском он не угадал.

– Конечно, угрожаю! – голос в трубке зазвучал громче и совсем неспокойно. – Я тебе так угрожаю, что лучше тебе меня больше не сердить. Перестань прикидываться дурачком. Хватит…

Миша слушал, и гнев, и страх закипали в нём. Он ничего не мог понять. Он чувствовал себя сильным и взрослым, стоящим в центре Москвы в людном, красивом, современном и цивилизованном месте. Но при этом он ощущал страх, беспомощность, полное непонимание ситуации и незнание, что же ему делать. Он чувствовал себя совершенно как когда-то на крыше дома в Архангельске. Он опять хотел оттолкнуть от себя страх и унижение. Он, как тогда, беспомощно барахтался в разговоре и увязал в словах. А голос в телефоне продолжал звучать.

– Кто ты по жизни, мне неинтересно. Кто ты по жизни, если мне надо, я узнаю. Ты мне скажи. Сам скажи, кто ты ей? Понял меня?! Лучше сам скажи… Иди пока подумай. Советую тебе самому всё сказать. Давай…

Разговор прервался. Миша ничего не мог понять. Но в голосе, который с ним говорил, было столько злобы и даже с трудом сдерживаемой ненависти, что Мише стало жутко. Понятно было только то, что говоривший человек продемонстрировал Мише свои возможности, узнав, как его зовут и его адрес. Ясно было, что возможности эти демонстрировались неспроста и человек всерьёз Мише угрожает. Угрожает и гневается. Вот только из-за чего и почему? Это было совершенно непонятно. По крайней мере тема Петрозаводска Мишей была решительно отброшена. Он стоял у гардероба, пронзённый и скованный страхом и полнейшим непониманием. А ещё ему было стыдно за свой страх, за то, что беспомощно разговаривал с незнакомцем, за то, что вообще поддался, подчинился, испугался и, вопреки всякому здравому смыслу, выслушал всё, что ему хотели сказать. Он ругал себя и думал, почему он так оцепенел от страха? «От того, что он назвал мой домашний адрес. Да, от этого…» – подумал Миша.

Он размышлял так и никак не мог найти причины столь сильных и недвусмысленных угроз. Миша стоял, сунув руки в карманы брюк, сильно сжав зубы, и играл желваками. Он бросил взгляд через окно на улицу. Там, мимо ресторана, по бульвару ползли машины, горели городские огни, шли мимо окна люди. Он посмотрел на эту городскую картину и вспомнил незнакомку в сером платье. Он вспомнил беленький шрам у неё на переносице, вспомнил странное ощущение опасности, исходящее от той красивой молодой женщины, и ему сразу стала понятна причина появления страшного голоса у него в телефоне.

– Какая глупость! – сам себе тихо сказал Миша. – Вот ведь глупость-то, а! Тьфу ты…

Миша горько усмехнулся. Он практически не сомневался в том, что догадался об истинной причине пугающих его звонков. Но ощущение опасности от этого не исчезло. Стало только ещё противнее. И ещё стало ясно, что с тем опасным человеком, который ему звонил, всё равно придётся объясняться. Придётся ему всё растолковывать и, по сути, оправдываться. А хотелось просто гордо и спокойно послать его очень далеко или, ещё лучше, просто не отвечать на звонки. Но он назвал его домашний адрес. Он был опасен. И он не шутил.

– Привет! Ты чего здесь стоишь, как по голове стукнутый? – услышал Миша голос Сергея. Миша оглянулся и, действительно, увидел Сергея, свежего, бодрого, взъерошенного и румяного. Сергей отдавал одежду в гардероб. – Есть хочу, аж хохочу! А ты тут кого высматриваешь?

– Так тебя и высматриваю, – постарался весело сказать Миша. – А мы уже сытые и пьяные. Привет, Серёга!

* * *