Ашами. Проклятие Абику

Голова раскалывалась от пульсирующей боли, сердце вторило учащённому пульсу, холод преследовал его уже которую ночь. Он совсем не мог спать. Раз за разом его преследовал один и тот же исчезающий из памяти, стоило только открыть глаза, сон, который он был не в силах разгадать. Смутное ощущение потери ворочалось под сердцем, дёргая за невидимые ниточки, разливая внутри тоску. Никогда ещё он не чувствовал себя настолько одиноким и потерянным. Лекарь убеждал, что всё вскоре пройдёт, что его тревожные сны – это следствие яда, чуть не убившего его.

Закутавшись в тяжёлый халат из шерсти мрави, мужчина подошёл к панорамному окну своей огромной спальни. Лекарь настаивал на постельном режиме, но странные сны на грани реальности гнали его из кровати. Приглушённый свет Синайры вызывал странные ощущения. Синайра – древний мир, затерянный в хаосе вселенных. Не имея близости ярких светил, она должна была бы замёрзнуть, но сердце планеты было настолько горячим, что согревало её изнутри, образуя на стыке температур приемлемый для жизни воздушный пояс. Слабый отблеск холодных звёзд переносил маленькую частичку света, погружая мир в постоянный полумрак. Жителям этого мира не было надобности в свете, как и в скудной растительности. Чира напрягала только однообразная пища. Синайра была окружена туманностью, населённой жиглотами, которые пожирали всё живое на своём пути и подпитывали свежей кровью породивший их мир.

Он бросил взгляд на высокий фужер с витиеватой ножкой, покрасневший от содержимого, и поёжился. Вкус крови был ему противен, словно он знал в своей жизни другие вкусы. Доктор говорит, это пройдёт, когда память начнёт возвращаться. Память. Яд выжег большую часть его жизни, и всё, что он мог, это полагаться на слова любимой женщины.

Дикая тоска вновь электрическим разрядом ударила в сердце – он хотел её увидеть. Увидеть срочно! Сейчас! Дотронуться до нежной кожи, заглянуть в любимые с янтарными искорками глаза… Именно эти глаза преследовали его во сне, но почему тогда при её появлении он вдруг начинает испытывать отвращение?

Его чуткий слух уловил лёгкие шаги той, что заботилась и любила его. Он был уверен в её чувствах, ведь его зверь мгновенно распознавал ложь, но вот только его собственные чувства разрывали его на части. Он не понимал, почему так безумно любит её, когда она далеко, и отторгает, когда она прикасается к нему.

– Дорогой, ты уже проснулся? – шикарная женщина в струящемся золотом платье, соблазнительно облегающем фигуру, прошла в спальню, распахнув массивную дверь. – Чир, ты не стал завтракать? Доктор будет недоволен. Тебе нужно восполнять силы.

– Не могу пить эту гадость, – скривился Чир, всматриваясь в тёмные радужки красноватых глаз Тайи.

– Что за ребячество? – Тайа взяла бокал и протянула Чиру, мягко улыбаясь и гипнотизируя всем своим видом. – Иначе кошмары никогда не покинут тебя.

– Я даже не знаю, хочу ли я, чтобы они исчезали, – тихо проговорил Чир, принимая кровавый напиток. – Как давно мы вместе?

Тайа на секунду напряглась, не ожидая вопроса, но очень быстро взяла себя в руки, нежно прижавшись к Чиру.

– Так долго, что неприлично об этом не помнить, – выкрутилась она, – неужели вместе с памятью ты потерял и любовь ко мне?

В её глазах было столько горечи, что Чир не решился обидеть любимую: он болен, и она не виновата в этом.

– Мне пока сложно, – честно признался он, погладив Тайу по тяжёлым золотистым прядям волос, струящимся водопадом по его плечу. – Я безумно сильно люблю тебя в каждом своём сне, тоскую, оставаясь в одиночестве, и словно ударяюсь о стену, когда вижу тебя рядом. Прости.

– Ничего, – улыбнулась Тайа, приоткрывая изящные белоснежные клыки и приближаясь своими губами к губам Чира. – Пей. Я помогу тебе стать прежним. Тьма уготовила тебе совсем другую жизнь, полную величия, а не простой обыденности.

– Обыденности? – Чир буквально вырвался, избавив себя от поцелуя холодных губ. – Мои воспоминания о бывшем величии ничтожны, но временами мне грезится алтарь и женская фигура на нём…

– Я шла ради тебя на жертвы, – вздохнула Тайа, падая на кровать и приглашая Чира присоединиться к ней.

Чир поморщился при упоминании жертвы и залпом выпил чуть горьковатый напиток. По венам мгновенно побежал огонь, будоража его оморуна и дурманом накрывая его демоническую сущность. Он всмотрелся в женщину, эротично изгибающую спину на его постели, дымка перед глазами становилась плотнее, желание пульсировало в каждой клеточке его мужского тела. Чир потянулся к той, что манила его к себе, и с замиранием сердца наблюдал, как её волосы стали темнее, а глаза окрасились охрой.

– Я так по тебе скучаю, – прошептал Чир, коснувшись бархатной кожи.

– Я рядом, – прошептала в ответ Тайа, притягивая Чира к себе. – Я всегда готова развеять твою скуку.

Холодный поцелуй ледяным колом ударил в сердце. Чир не понимал, почему не может взять то, что желает, почему испытывает к себе такое отвращение, даря поцелуи любимой женщине.