Ашами. Проклятие Абику

– Ты прав! Я сделал свой выбор!

Сантар мгновенно засверкал молниями и послал в Нико мощный магический удар, не давая возможности внуку поставить щит, но, коснувшись демона, молния засверкала и осыпалась, не причиняя вреда. Это Мия обняла Нико, прижавшись к нему всем телом. Беловолосый демон погладил её по макушке.

– Спасибо, дорогая, но ты и мою магию блокируешь.

– Но он же… – Мия растерянно подняла глаза на Нико.

– Веришь Элаю, а не мне? Я не слабак. Я – демон. Верь в меня.

Мия кивнула и расцепила руки, а я повернулась к Элаю, который поджигал потухшие свечи за каменными истуканами подле алтаря.

– Что, Элай, сам в бою предпочитаешь не участвовать? – меня прямо распирало от возмущения. – Легко называть слабаком другого!

– У меня есть незаконченное дело… Амене ир когу, Амене… – выкрикнул Элай первые слова ритуала, и каждую клеточку моего тела пронзила боль.

– Нет! – Чир метнул огненный ком в брата, но магический контур поглотил магию демона. – Абику! Не дай ему закончить заклинание!

Дух тёмной тенью метнулся к Элаю, сбивая его с ног. Из горла Элая пошли пузыри, не позволяя произнести ни звука, но демон стал царапать на себе символы, изгоняя вредителя.

– Амене лине вару! – продолжила за него Тайа, пронзая одного из аваров в военной форме чёрным копьём, которое тут же рассыпалось на куски тьмы, мелкими змеями проникшие в смертельную рану воина.

– Не смей! – Чир в бессильной злобе сжал зубы, наблюдая, как Абику метнулся к Тайе, пытаясь помешать и ей.

Противостоять заклинанию становилось всё сложнее, тело вытянулось, мышцы окаменели. Алтарь тянул магнитом, ломая волю, лишь объятия Чира ещё удерживали от полного подчинения.

– С кем ты тягаешься? – прохрипела Тайа, отгоняя духа. – Каждое начало имеет свой конец! Амене таре кома!

Абику зашипел, получив ощутимое повреждение, и отлетел назад.

– Сын или ты? – прошелестел дух обволакивая меня чёрной дымкой.

– Сын… – думать было всё сложнее, заклинание начинало действовать.

– Его душа останется нетронутой, – дух растворился внутри, сохраняя жизнь маленького демона.

– Абику, ты обещал… – прошептал Чир, из последних сил не позволяя мне коснуться алтаря.

– Невыносимо видеть, как унижается один из сильнейших демонов! Со мною ты мог стать воистину великим, управлять мирами, а сейчас просишь ничтожного духа! Ты уже сдался! – Тайа послала победную улыбку демону. – Она всё равно умрёт, но можешь помочь своей Ашами, если не хочешь, чтобы её боль стала невыносимой!

Я закричала в подтверждение её слов: алтарь звал и наказывал за неподчинение под мощным излучением сошедшихся в эту минуту планет. Моя боль отражалась в глазах Чира, позволяя примириться с ней. Я видела только его потемневшие глаза, игнорируя злорадную улыбку Тайи и напряжённый взгляд сплёвывающего пену Элая. Казалось, все, кто был на холме, замерли, наблюдая за происходящим на алтаре. На миг забыли про свой бой, понимая, что развязка близка. Смешение чувств врагов и друзей коснулась меня, превращаясь в неразделимый клубок, кроме одной сильной нити щенячьего восторга и беспокойства. На ступенях карга стояла Мара с вырывающимся из рук серым комком. Последняя улыбка перед новым спазмом была адресована Буле.

– Абику, – умоляюще прошептал Чир. – Что мне делать?

– Я предупреждал тебя, – ответил ему дух. – Иди против правил, думай как разрушитель. То, что нельзя, может стать спасением…

– Как разрушить, не навредив ?..

Чир, словно осознав что-то, разжал руки, отпуская меня и отдавая положенную жертву чёрному камню. Стало чуть легче, когда тела коснулись захваты для запястий.

– Терра амикос муно рахка… – прошептал он, нежно убирая с моего лица непослушные пряди.

– Кровь должна коснуться плит! – закричала Тайа, напоминая про сломанные механизмы.

– Ничего не бойся, – прошептал Чир, поднимая ритуальный кинжал, и подложил свою ладонь под мою руку перед тем, как провести остриём по запястью.

Запах крови ударил в нос, но боли я не почувствовала. Утонув во взгляде любимого, я ощущала тепло его рук. Пусть будет, как будет. Поток магии сорвался сверху, пытаясь впитать в себя кровь Ашами, но, коснувшись чёрных плит, зашипел, забурлил, выплёскиваясь чёрными скользкими кусками тьмы.

– Нет! – Тайа была в ужасе. – Что ты натворил?!

– То, что нельзя, может стать спасением, – улыбнулся Чир и качнулся, побледнев. – Хорошая идея – отравить кинжал лизурией.

Я нахмурилась. Что он говорит? Лизурия? Сок лизурии останавливал природную регенерацию оморуна. Плохое предчувствие кольнуло в сердце, и я посмотрела на своё запястье, но не обнаружила пореза. Вместо меня истекал кровью Чир. Под воздействием яда кровь не сворачивалась, вытекая вместе с жизненной силой демона, кровь которого не должна была коснуться этих плит. Захваты на запястьях хрустнули и рассыпались, освобождая из плена. Алтарь, предназначенный для поглощения женской жизненной силы, из древнего артефакта превращался в обычную каменную рухлядь, а вместе с алтарём рушился и магический контур.