Ашерон

– Это тебе легко говорить… Ты и представить себе не можешь, каким посмешищем была моя семья из-за того, что ты рассказал моему деду истории, которые впоследствии овладели воображением его сыновей. Мой отец и дядя отдали свои жизни за то, чтобы найти Атлантиду и доказать, что она там. А я могу сделать ничто иное, как очистить их репутации.

Ашерон обхватил ее лицо руками и попытался объяснить, почему она не может этого сделать.

– Они умерли, Тори. И их репутации ничего для них не значат. – Он почувствовал, как сжались ее зубы, а злость и печаль отразились в ее карих глазах.

– Они значат все для меня.

Как же он мог показать ей его точку зрения?

– Ты хочешь спасти репутацию своего отца, а я хочу сохранить свою. Мы с тобой находимся в стадии войны из-за этого. Никто не должен узнать об Атлантиде, которая была разрушена.

– Ты же бог. Почему ее место расположение навредит твоей репутации? – Искра надежды пронеслась сквозь него.

– Я тебе говорил, почему был в Атланте, когда еще был человеком?

– Нет.

Слава богам, что даже в пьяном состоянии в нем осталась хоть капля самосохранения. Облегчение и радость наполнили его. Не удивительно теперь, почему она все еще уважала его.

И именно поэтому Ашерон никому не мог позволить узнать об Атлантиде.

– Почему ты просто не можешь оставить все, как есть?

– Потому что я люблю своего отца. И я в долгу перед ним. – Эш прищурился.

– И ты даже готова уничтожить меня ради этого? – Тори покачала головой, пытаясь понять, почему Эш был таким настойчивым.

– Ты совсем все запутал. Как это вообще может тебе навредить?

– Скажи ей правду, Апостолос. Эш вздрогнул, услышав голос матери у себя в голове.

Он взглянул на потолок, ощущая ее присутствие.

– Ты была на удивление молчалива все это время, мама. Почему ты не рассказала мне о своих жрицах?

– А с чего бы мне это делать? К тому же ты знал, что мне нужны люди, которые бы поклонялись мне, чтобы поддерживать мои божественные силы в их теперешнем превосходном состоянии. Или ты думал, что только даймоны оказывают мне почтение?

– Да, он наивно так и думал. Покажи ей журнал, мой сын.

– А если она предаст меня?

– Она всего лишь человек. И я убью ее, если она посмеет причинить тебе боль.

Но он не позволил бы ей этого сделать и прекрасно знал об этом.

– Я не могу, мама. Я не хочу, чтобы она так на меня смотрела.

– А что если она не будет? Что если она была честна и для нее ты никто иной, как друг? Твое прошлое ничего не значит для меня. И Савитару с Сими на него наплевать. Ты должен научиться доверять, хотя бы иногда, Апостолос. Разве ты не думаешь, что она может быть той единственной, которая не станет судить тебя за то, что с тобой сотворили против твоей воли? Дай ей причину забросить Атлантиду. Позволь ей понять.

Ашерон снова посмотрел на Тори, напуганный той мыслью, что она посмотрит на него с тем же сожалением, что и Рисса когда-то. Ему нравилось, что она видела в нем обычного человека.

А с другой стороны, Тори теперь знала, что он бог, а ее отношение к нему нисколько не изменилось. Может его мама была права и он мог довериться ей?

– Ты не можешь постоянно жить в темноте, парень. – Слова Савитара преследовали его. – Рано или поздно, нам всем натянут наши задницы. Но знаешь что, ты все равно будешь улыбаться большую часть времени, даже несмотря на такие повреждения.

Это было правдой. И еще Ашерон осознал одну вещь до глубины души, что физическая боль исцеляется гораздо проще и быстрее, чем душевная.

– Пожалуйста, не обижай меня, Сотерия. – Прошептал он на атлантском.

Почувствовав тошноту от страха, Ашерон решил прислушаться к своей матери. Он вытянул руку и использовал свои силы, чтобы принести свою рюкзак себе в руку.

Тори нервно засмеялась.

– Ты не шутил о своих злых путях, не так ли?

– Не совсем.

Он добрался до самого дна и вытащил последний дневник. Его живот запульсировал от страха до такой степени, что он даже решил, что его сейчас вырвет. Ашерон протянул журнал Тори.

– Я дарю тебе способность свободно прочитать это. Но знай, что делаю я это против всякого здравого смысла и доверяю тебе то, что никто никогда не знал. Никто. Это секрет, за который я готов даже убить, чтобы он таковым и остался. Ты поняла?

Тори сглотнула от угрожающих ноток в его голосе. Что же в нем могло быть такого ужасного для бога?

– Я поняла. – Он поставил свой рюкзак на пол.

– Я схожу в душ, пока ты читаешь.

Тори не шевелилась, пока Ашерон не вылез из кровати. Заинтригованная, она открыла книгу и охнула, когда поняла, что может свободно читать ее, как будто она была на английском. Она знала каждую букву, каждое определение. Это было потрясающе и пока она читала, то представляла сцены так отчетливо в своем мозгу, что казалось, что Тори смотрит настоящее кино.

Сначала в нем описывались интимные и безобидные детали жизни принцессы, пока она не начала рассказывать о своем брате…

Шлюхе.

Эш позволил воде стекать по его коже, пока он сам боролся с болью и злобой внутри себя. Тори никогда снова не посмотрит на него так, как раньше.

Никогда.