Ашната

Наконец мужчина появился из соседней комнаты. В руках у него был чайник, по всей видимости, только вскипел, и пачка дешёвого печенья. Ашната никогда не покупала такое печенье, сплошь маргарин и сливочное масло. Зато оно отлично хрустело на зубах. Наверное поэтому оно так нравилось охраннику.

– Будьте добры, дайте таблетку от головы, – и снова этот ласковый голос. Он словно вернул Ашнату в общежитие.

Девушка продолжала молча стоять в углу. Она не поднимала глаз на собеседников, но не потому что веки отяжелели от выплаканных слез. Ей попросту незачем смотреть на них. Да и не слушала она их вовсе. Слабое шарканье снова вернуло мысли девушки сюда, на вахту. Женщина с таблеткой в руках удалялась, медленно идя по длинному коридору.

– Вы же помогли этой женщине. Помогите и мне! – вдруг снова взмолилась Ашната и посмотрела в глаза мужчине, жующему мерзкое печенье.

Шарканье затихло.

– Девушка, ну на каком языке мне объяснить, что я не имею права Вас всех выпускать. На улице ночь! А если каждый из вас вот так начнет выходить ночью, что получится. Пустое общежитие на утро и меня выгонят с позором?

– Мне нужна эта ночь! Мне нужна эта прохлада! Я хочу жить! Хочу жить! – в её голосе было столько отчаяния, что охранник опешил. Машинально поставил на стол чашку, из которой хотел отпить только что заваренный чая, и откинулся на спинку своего просиженного стула.

– Я хотел бы Вам помочь, но везде камеры. Если я открою дверь, меня завтра же выгонят! Поймите вы это наконец!

– Я просто хочу жить… её голос такой тихий – тихий. Стеклянные глаза смотрели на закрытую дверь, как на еще одну несбывшуюся надежду.

– Откройте мне дверь. На воздухе голова пройдет быстрее, – тёплый женский голос донёсся до девушки.

Охранник неохотно встал и пошел к двери, громко тряся связкой ключей. Их эхо играючи раздалось по всему Дому Студента. Он по – прежнему жевал печенье с запахом малины и ванили. Но это были добавки, ничего натурального: ни малины, ни ванилина. Иллюзия с приторным запахом ванили.

– Голова покруживается. Пусть меня доведёт до скамейки эта милая девушка, – показывая на Ашнату, попросила женщина.

– Проведите, пожалуйста, нашу нянечку во двор. Видите, у неё сильно болит голова, – подойдя к Ашнате, попросил привратник и мысленно выдохнул.

Ему хотелось помочь девушке с бледным лицом, но страх потерять работу был сильнее. Инстинкт самосохранения взял верх над ним. Взяв пожилую женщину под руку, девушка шла по ночному двору и вдыхала свежесть звенящего воздуха. Божья Рука дотронулась до Ашнаты и помогла ей.

– Надо же, совсем нет ветра. Не припомню такой тихой ночи, – произнесла женщина.

– Тишина перед бурей, – потрескавшиеся губы ответили на автомате, глаза по-прежнему не выражали ничего живого. Только боль.

– Нет, эта тишина после бури, – тёплый, молочный голос обволок Ашнату. Мелкие мурашки пробежали по её коже.

– Давайте присядем. Вам не нужно сейчас много ходить, – наконец нотка участливости прозвучала в голосе белой как полотно девушки, и она указала на скамейку.

– Я сяду, дочка, сяду. Не переживай. А ты иди!

– Мне некуда идти. Но и там оставаться я не могла. Понимаете? – и снова эта мольба в глазах.

– Можешь не рассказывать мне ничего. Просто знай, что как бы это странно не звучало, я тоже была молодой и я тоже страдала. Но все прошло. И твоя боль временна и скоро пройдет!

– Как Вы можете знать? Ведь каждая судьба неповторима…

– Я не знаю твою судьбу и не чувствую твою боль. Но я чувствовала свою.

– Спасибо за участие. Я, пожалуй, пойду, пройдусь.

Девушка шла быстрым шагом по саду пока не уперлась в закрытую калитку. Остановившись около неё, она вздохнула. «Вот и хорошо. Все равно за калиткой такая же ночь. Ничего нового. Никакого спасения», – подумала она и оглянулась.

Она стояла напротив своего окна. Сейчас оно казалось ей одним из тысячи спящих окон. Ничего не говорило о том, что там кому-то плохо, нестерпимо больно и одиноко. Со стороны все окна кажутся одинаковыми. А сколько тайн таит каждое из них.

– Ты не хочешь уходить, детка?

– У меня не хватит смелости.

– Детка, понимаю тебя. Только ведь не забор тебя останавливает. Его можно перепрыгнуть и уйти.

– Я хочу забыть. Почему люди не могут забыть с такой же легкостью, как закрывают окна, чтобы казаться спящими за занавесками?

– Человеческая душа не изучена. Она мечется, мучается, но помочь ей может только время.

– Почему люди часто обижают друг друга? Почему уходят друг от друга?

– Видишь, эта таблетка от головной боли, – женщина разжала ладонь, в которой лежала таблетка. Душа еще не изучена, поэтому и таблеток от душевной боли еще не изобрели. Значит, нужно научиться самой себе помогать, детка. А то как бы получилось: заболит душа, выпил таблеточку и прошло? Нет, так не годится. Только сам себе человек может помочь. Сам.

– Что я и пытаюсь делать. Я всегда хотела самого малого. Счастья! И всегда оно убегало от меня.