Ашт. Призыв к Жатве

Женщина. Откуда? Светлые волосы, старое, без морщин, лицо. Выбрасывает вперед сухую голубоватую руку и Аоллар падает на пол, а пять мерцающих палачей беспомощно взмывают к своду четырехгранного купола.

Идол перестает светиться, лишь немного отблескивает алым, но Трея отчего-то з н а е т, что ему — или ей? — больше не больно.

Женщина бледная, в тон своим белым одеждам, но Трее кажется, что за спиной у нее стоит еще одна… Черная Исида, Трее знает точно!

Женщина подходит, кладет Трее на мокрый горячий лоб прохладную ладонь и шепчет что-то… До Треи доносится только «бедная девочка».

И, наконец, наступает спасительную пустоту.

Наконец-то. Я — больше не боль. Я — пустота.

Значит, смерть — это пустота.

Хорошо. Здесь нет места боли.

* * *

Трея открыла глаза и обнаружила себя в странном приспособлении.

Она одна, плавает в каком-то желе, спасительницы нет.

Но и веры больше нет никому.

Аоллар… Тот тоже спас ее от пыток. Чтобы… Похоже, ее хотели принести в жертву Идолу. И зачем теперь она нужна этой женщине?!

Психопаты они все на Ашт, маньяки! Вон, Аоллар говорил о ее великой миссии, о том, чтобы спасти Ашт, стать неферой. Какого сиреневого спектра он решил убить ее?

Трея выбралась из капсулы, и не обращая внимания на то, что полностью обнажена, поспешила прочь от страшного места… По сравнению с тем, что она помнит, это вообще мелочь. Дальше, еще дальше. Поворот, поворот. В белых одинаковых коридорах безлюдно, но гул, приглушенный гул говорит о том, что недалеко улица. Что же делать? Нога вроде целая, но как же страшно твердо встать на нее, и потому конечность тряпкой волочится за Треей.

Вдохнув сухой, обжигающий воздух Ашт, Трея постаралась сообразить, что же делать, но в голове, как назло, играл симфонический оркестр, только исполнял какой-то уродский арт-хаус. Притом фальшивил на каждой ноте.

Трея встретилась взглядом с синеглазым блондином, поразительно похожим на Аоллара, и тихо, надрывно закричала, оседая безвольной куклой на руки к новому врагу.

Ратлат Ашт. Квадрат падаан-до

Первые дни в новом доме Трея шугалась малейшего шороха, и особенно хозяина, что по ошибке принял ее за си-тэль, сбежавшую из Райо.

Не смотря на следы засохшего геларина, обнаруженные Ратлатом на теле странной си-тэль, ге-до было очевидно, что девушку жестоко пытали. И Ратлат не тревожил ее.

А потом Коин заболел, и по заключению школьной комиссии его прислали домой, с рекомендацией пребывания в спокойном, эмоционально стабильном фоне, так что Ратлату враз прибавилось забот.

А Коин не был бы шестилетним мальчиком, пусть и будущим Аст-Асар, если бы не заинтересовался гостьей.

— Рат! Кто это?! — и гримаса презрения на его веснушчатой мордашке сменилась интересом.

А Трея застыла в дверях своей китэ, увидев Коина, перевела затравленный взгляд на Ратлата. В желтых глазах читался тот же вопрос.

— Брат, — ответил Ратлат.

И Трея впервые облегченно вздохнула. Ведь астар, пусть даже Аст-Асар, у которого такой славный братик, не может быть чудовищем! К тому же мальчик, судя по покрасневшим глазам, нездоров? Или недавно плакал?

— А как же? — ее рука неловко взметнулась вверх, и принялась опять теребить складки итарсе.

Си-тэль из Райо, в отличие от си-тэль — жен Аст-Асар, обладают одной — и единственной — привилегией: им позволены яркие итарсе. А поскольку Ратлат принял Трею за си-тэль из Райо, он озаботился покупкой нескольких нарядов для своей гостьи. Служащая магазина не дала забыть про косметику и украшения.

Ратлат тогда сразу понял, что Трея хотела указать на волосы — почему у Ратлата они белоснежные, с отливом в голубизну, а Коин, почти такой же рыжий, как она.

— Разные… си-тэль, — сказал Ратлат. — Матери, — перевел он, чтобы ей было понятно. Он не знал ни матери, ни мачехи. Коина отец привез в акитэ совершенно неожиданно.

— Нужно потомство, — сухо бросил Ратлату, и опять улетел на Кольцо.

* * *

Итак, Коин заболел, и его отправили домой на две тегады. Если бы Ратлат знал, что так будет, вряд ли приютил бы си-тэль.

Ведь известно, что женское влияние — разрушает ум и сердце, делает слабым и беспомощным.

Но с появлением в акитэ Треи Ратлат всерьез задумывался об истинности древних постулатов, — так ли все просто, так ли правда, как там сказано? Впрочем, на свои сомнения Ратлат имел все основания.

Начать с того, что с появлением Треи Ратлат ни разу не почувствовал себя слабым, наоборот. А учитывая, что Коин, опровергая прогнозы, стремительно выздоровел, стал намного ровней в эмоциональном плане, показывает лучшие показатели в школе, у Ратлата появился серьезный повод задуматься.

И раз две тэгады — до возраста самостоятельности — еще не прошли, комиссия айноо и ге-до школы Вертэ решили, что раз домашнее обучение идет на пользу, рекомендовано оставить мальчика в акитэ. А еще рекомендовали брата к карьере ге-до.

Известие из школы Ратлат получил сегодня, и с изумлением обнаружил, что обсудить его желает не с отцом — к слову, отец даже не знает, что Коин снова дома, и Ратлат считает, что так правильно, что это лишняя для отца информация, но с Треей!