Асимметричный ответ

– Колонна, стой! – я поднял руку, и ехавшая сразу за мной дегазационная машина АХИ резко остановилась, громко проскрипев тормозами. – Впереди сто пятьдесят метров дороги заражено люизитом. Начало пятна в семидесяти метрах отсюда. Расчету приступить к дегазации!

– Есть! – старший сержант, командовавший отделением обеззараживания, никаких вопросов задавать не стал, в отличие от его начальника.

– Товарищ подполковник, мы не провели химическую разведку, – подскочил ко мне командир батальона химзащиты. Если так расходовать реагент, хлорная известь закончится через пару километров.

– Хорошо, комбат. Возьмите пробы грунта и снега, но только быстро. Через пять минут машина АХИ должна приступить к работе.

– Кучеров! – выкрикнул командир батальона, подзывая бойца с прибором химической разведки. – Выдвинуться на восемьдесят метров вперед по дороге и взять пробы грунта!

– Есть! – боец, уже одетый в костюм химзащиты, махнул рукой второму номеру и, дождавшись его, быстро зашагал вперед по дороге, на ходу надевая противогаз и подсвечивая себе путь фонарем.

Через пять минут АХИ на базе трехосного грузовика ЗИС-6 двинулся к указанному мной пятну, а вернувшиеся разведчики расположились в стороне от дороги и приступили к проверке взятых проб. Впереди раздалось громкое шипение – форсунки дегазационной машины направили на дорогу струи подогретого раствора хлорной извести.

– Товарищ майор! – к комбату подбежал с докладом красноармеец Кучеров, так и не снявший противогаз. Остановился разведчик на приличном расстоянии от командира. – Местность заражена люизитом. Разрешите определить границы пятна!

– Отставить, – остановил бойца комбат, – Немедленно проведите дегазацию защитных костюмов.

– Есть! – боец скрылся в темноте, а комбат развернулся ко мне.

– Извините, товарищ подполковник, был не прав. Но как…

– Не нужно вопросов, майор, – комиссар госбезопасности Судоплатов оказался рядом с нами совершенно бесшумно, неожиданно появившись из-за остановившегося на дороге грузовика. – Просто выполняйте приказы. Остальное вне вашей компетенции. Вам все ясно?

На преодоление двух с половиной километров у нас ушло почти три часа. Дальше идти колонной было нельзя – немцы вот-вот должны были нас обнаружить. Танки, как источник наиболее громких звуков, мы оставили позади, но и работа автодегазаторов бесшумностью не отличалась.

Я вывел бригады к довольно обширному пространству, практически не зараженному боевой химией. В этом месте до немецких окопов оставалось меньше двух километров. Половина этого пространства была почти полностью залита ипритом, но между нами и полосой химического заграждения оставалось около семисот метров относительно чистой земли.

Здесь я планировал провести развертывание танковых бригад перед атакой. Главная проблема заключалась в том, что костюмов химзащиты на всех катастрофически не хватало, а посылать людей через ипритное поле в одних противогазах и почти бесполезных накидках было нельзя. При должной подготовке танка экипаж в противогазах был достаточно защищен от воздействия яда, но пехотный десант на броне без защитных костюмов обойтись не мог никак. А ведь костюмы были нужны и химикам, которым предстояло дегазировать территорию.

В итоге удалось собрать десантную группу численностью около батальона. В моем распоряжении имелась почти сотня танков, так что на каждую машину приходилось всего четыре-пять десантников. Такого количества пехоты для полноценного прорыва было, конечно, совершенно недостаточно. Поэтому по плану почти сразу за танками должны были двигаться химики и проделывать проходы для остальной пехоты танковых бригад, а моей головной болью становилась защита этой весьма уязвимой части моих войск от посягательств со стороны противника.

* * *

– Герр оберст, проснитесь! – голос гауптмана вырвал Рихтенгдена из тревожного сна. – Вы приказали докладывать о любых странностях в поведении противника. Со стороны русских позиций слышен отдаленный гул и какие-то шорохи, похожие на змеиное шипение. Иногда эти звуки заглушаются канонадой на востоке, но наблюдатели утверждают, что расслышали их отчетливо и направление определили точно.

– Идемте! – Рихтенгден резко встал и потер лицо ладонями.

Морозный воздух обжег щеки полковника и прогнал остатки сна. Немногочисленные осветительные ракеты силились разогнать тьму декабрьской ночи. Их свет отражался от снежных пятен, многократно преломлялся и порождал длинные дрожащие тени.

Гул действительно имел место, и сейчас он был слышен уже вполне отчетливо.

– Танки, герр оберст?! – гауптман, похоже, не верил собственным ушам. – Но как? Что делать танкам ночью внутри зараженной территории? Перед самым закатом еще раз прилетал воздушный разведчик. Никаких действий по дегазации русские не предпринимали…

– До них два-три километра, так? – резко перебил подчиненного Рихтенгден.

– Не дальше, – быстро кивнул Рутцен, – иначе бы мы их не слышали.

– Значит, они преодолели уже половину зоны химического заграждения.

– Ночью?!

– Это русские, гауптман. Ночь – их время.