Асино лето

Вернее, должно было быть вниз. Пятки должны были уткнуться в шершавый холодный асфальт дорожки. Но вместо этого Ася поплыла над землей — плавно, медленно.

— Сосна! — крикнул Горыныч.

Он, с Севой на закорках, летел рядом. Ася обогнула сосну, хотела крикнуть, что она Севу посыпала и он сам теперь может лететь, но ни слова вымолвить не могла. Это, наверное, от счастья.

Ася поднялась вверх. Она не знала, как ей это удается. Она не думала, не отдавала себе мысленных приказов, как не приказывала своим ногам идти или рукам — держать книжку. Все было так, как будто она всегда умела летать. Пролетела над корпусом, скользнула вниз, снова поднялась. Воздух был холодным наверху, теплым и густым внизу, у земли. Ася раскинула руки, полетела быстрее, остановилась, перевернулась. Тело слушалось ее так же, как на земле.

— Уф! — догнал ее Горыныч. — Не угнаться за тобой. На вот тебе Севу в нагрузку.

И пересадил сияющего Севу Асе на плечо. Подлетели Манюня и Маруся, припрыгал Еж. Ася опустилась на крышу третьего корпуса. Села на еще не остывшие шершавые шиферные волны, похожие на пластины халвы, уткнулась в колени.

— Ася… Ты чего? — осторожно тронул ее за ухо Сева. — Ты не рада?

— Этого не может быть, — сказала Ася. — Это просто сон. Люди не могут летать… вот так просто, сами по себе.

— Если бы люди не могли летать, у них были бы корни, как у деревьев, — серьезно сказал Еж.

А Горыныч улыбнулся:

— Привыкнешь.

Глава 15

Утром на зарядку Асю еле добудились.

— То встаешь раньше всех, то не добудишься, — подозрительно прищурилась вожатая Лена.

Ася посмотрела на подоконник — герань цвела. Жемчужные цветы распустились на всех веточках.

— Ой, девочки! — ахнула Даша Осипчук.

Тут же все столпились у Асиной кровати.

— Чудо какое… — прошептала Сашенька Рекунова.

— Откуда?

— Это что, тот кустик чахлый расцвел?

— Ага, скажешь тоже!

— Так не бывает…

— Я знаю, — сказала Алена Чаплашкина. — Это Белые монахи в окно ночью заглядывали, они умеют цветы оживлять.

— Вечно ты, Аленка, со своими глупостями! Наверное, Лена его полила каким-нибудь удобрением…

Ася только улыбалась. Она вспомнила ночной полет, кожей опять почувствовала движение воздуха, и упругая сияющая радость наполнила ее.

Чувство полета не оставляло Асю весь день. Даже Наташка Петрова со своим футболом не могла помешать ей радоваться. Когда началась игра и утомленный жарой седьмой отряд стал вяло болеть, Ася незаметно отошла в сторону. Оставив босоножки в траве (ей казалось, что любая обувь будет тянуть ее вниз), она мягко оттолкнулась и полетела низко-низко — так низко, что травинки щекотали пятки, а со стороны казалось, что она просто бежит, только ростом выше стала. Потом глянула еще разок на свой отряд и ускользнула в лес. Сразу рванула вверх — к макушкам сосен, к синему небу, к простору.

Глава 16

У Саши Лазаревой — горе-несчастье. Весь день она ходит вокруг Аси, глаз с нее не сводит, все думает-думает и не может понять. Как же так? Ну как же так? Вчера у Аси была коса как коса. Толстая, допустим, но обычная, русая, ни намека на золото. А сегодня? Сегодня она какого-то особенного переливчатого цвета. Как же так?

— Ты волосы покрасила? — подозрительно спросила Саша Асю на зарядке.

— Я?! Когда? Ночью, что ли?

Ася, конечно, не красила волосы. Это волшебная пыльца герани осела на волосах и навсегда сделала их золотыми, сверкающими.

«Как же мой конкурс теперь? — в отчаянии думала Саша. — Теперь Аська, конечно, будет в конкурсе участвовать, она только говорит, что не хочет, — хочет, конечно, с такой-то косой… И Лена ее уговаривает…»

Лена, действительно, с утра взялась за Асю всерьез: стала допекать — не хочет ли она поучаствовать в конкурсе красоты? В конкурсе Ася участвовать не хотела. Этим она так озадачила Лену, что в сончас та пошла к директору — советоваться.

— Ну, может быть, у девочки есть какие-нибудь другие интересы, — предположил Василий Николаевич.

— Да какие интересы! Она… лягушек в кармане носит — это что за интерес? Да еще разговаривает с ними. Странный, непонятный ребенок.

Василий Николаевич покачал головой.

— Ладно футбол, — продолжала недоумевать Лена, — я могу понять: не всем девочкам интересен спорт, ну а конкурс-то красоты?! Нет! Кружок мягкой игрушки? Тоже нет! А ведь там многие девочки занимаются. И потом, эти исчезновения по утрам! Я, Василий Николаевич, встала в половине восьмого (!!!) — ее уже не было! Во сколько же она встает? А сегодня еле разбудила ее на зарядку, будто всю ночь не спала…

— Дружит она с кем-нибудь? Ну, из мальчиков. Может, на свидания бегает?

— Ой, что вы! Они же дети! Но я… — Лена кашлянула и опустила глаза. — Вот об этом я тоже хотела вам сказать. Она тут гуляла в сончас, и я ее наказала, на дискотеку не пустила, так вот Коля…

— Мой?

— Да, Василий Николаевич. Он тоже взял и не пошел на дискотеку. Под кроватью спрятался. Я потом только заметила, что его нет, вы же знаете, он мальчик скромный, тихий. Я его спрашиваю: «Почему ты не пошел?»

— А он? — улыбнулся директор.