Асино лето

— Колька-то здесь при чем? — удивлялась Сашенька.

— Как это при чем? — удивлялся в ответ Максимка.

Наконец Ася нашла дело и ему, и всему его отряду. В овраге у реки было много круглых белых камней величиной с кулак. Ими решили выложить в саду дорожки. Ася поручила малышам из пятнадцатого отряда доставать камни из оврага. Карина с Машей за ними присматривали, а Кирилл и Гошка мыли камни в реке.

— Сумасшедший дом! — говорила вожатая пятнадцатого отряда Оля вожатой четырнадцатого отряда Юле. — Моим крошкам больше ничего не надо теперь, кроме этих камней. Ни игр на свежем воздухе, ни конкурсов, ни походов в лес. Сразу после завтрака незаметненько так, по одному, сбегают они в этот овраг и сидят там до ужина! Нет, я ничего не хочу сказать, эти девочки — из седьмого отряда, кажется? — о них заботятся, в столовую приводят, в сончас спать укладывают…

— Хорошие вожатые будут, — вставила Юля. Оля посмотрела на нее обиженно, но, подумав, согласилась:

— Наверное. Но мне-то что делать?

— Тоже сиди в овраге, — жизнерадостно предложила Юля.

И для ее ребятни нашлось дело. Они белые камни носили от реки в сад. Простое было дело: бегай с двумя камушками в руках, вот и все. Зато в сончас весь отряд спал без задних ног.

— Смеешься, да? — обиделась Оля и тут же возмутилась: — Куда только Василий Николаевич смотрит?!

— Ты знаешь… — осторожно начала Юля и оглянулась, — мне кажется, он это одобряет.

Глава 24

Плотно закрыли двери, опустили жалюзи. Но настырный свет фонарей упрямо пробирается сквозь щели. Поэтому все в комнате — полосатое. Столы полосатые, и флаг лагеря на стене, и старое кресло, и шкафы с методическими пособиями. И те, что сидят за столами, — тоже полосатые. Столы стоят буквой «Т». Во главе стола — высокий худой человек, он сложил ладони домиком и уперся в них подбородком. Слева от него — кто-то очень прямой и изящный, а справа — еще двое: один большой, широкоплечий, второй поменьше, но тоже ничего. Свет эти четверо не включали, сумерничали. Может быть, не хотели привлекать внимания, а может быть, тот, кто сидел во главе «Т»-образного стола, не хотел, чтобы видели, какие тени залегли у него под глазами, как укрупнились морщины и постарел веселый рот. Как сдал он за последние дни. А директор не имеет права сдавать ни при каких обстоятельствах.

Невысокий изящный сказал:

— Работают.

Это была Жанна Мартемьянова, старшая вожатая.

— Работают?

— Работают, Василий Николаевич, — вздохнул большой широкоплечий. Это был Жора, физрук лагеря. Его дело зарядку проводить и «Веселые старты» организовывать, но за те дни, что он помогал Лене, он душой прикипел к седьмому отряду, и ему не безразлично было, что половина этого отряда пашет с утра до вечера в диком саду.

— И неплохо работают! — то ли удивился, то ли обрадовался четвертый. Это был Леша Зонов, лучший вожатый в мире.

— Работают, работают, работают… — пробормотал Василий Николаевич и уткнулся взглядом в свои скрещенные ладони. — Знаю, что работают. Огромную работу провернули. Траву вырвали, землю перекопали, лишние ветки обрезали, даже дорожки камнем выкладывают. Что делать будем?

— Может запретить строго-настрого? — предложил Жора. Жора был просто физрук, он не знал, что если запретить, то завтра не половина, а весь не безразличный ему отряд будет пахать в саду круглосуточно.

— Не выйдет, — хором сказали Василий Николаевич, Жанна и Леша.

— А может, бог с ними, пусть работают? — сказал Леша.

— Там змеи, — вздохнул Василий Николаевич. — Сам видел. Гадюки. Целое гнездо.

— И потом, Леша, они же все мероприятия пропускают, все отрядные дела, — возмутилась Жанна.

— Подожди, Жан-Жак, — заспорил Леша, — нет у них никаких отрядных дел — это раз. Точнее, у них одно отрядное дело — этот сад. Ну и… пусть. Раз им нравится. Хорошее ведь дело, разве нет, Василий Николаевич?

— Хорошее, — вздохнул Василий Николаевич. — Только ведь гадюки.

— Может, показалось вам?

— Да нет, ясно видел, когда еще не знал ничего.

— Чего не знали?

— А? — будто очнулся Василий Николаевич. — Нет, это я так, о своем… На днях видел: выползает прямо из сада гадюка и целый выводок. Впереди здоровая такая, а сзади гадюнчики… гаденыши… тьфу ты! Гадюкины дети, в общем. И шипят так злобно, будто возмущаются.

— Это они от наших деток сбежали, — хихикнула Жанна и тут же стала серьезной. — А в какую сторону поползли?

— К лесу. Чертовщина какая-то! Надо еще раз со Степаном поговорить.

— С кем?

— Слушайте! — будто не расслышал Василий Николаевич. — Надо нам с вами как-то незаметно сад прочесать, убедиться, что змей там нет. Так… Какие по седьмому отряду предложения будут, братцы-кролики?

— Я, Василий Николаевич, предлагаю не запрещать, а поощрять, — сказал лучший в мире вожатый Леша. — Классно работают, молодцы! Они и малышей подключили, и из других отрядов кое-кого…

— Да, близнецов моих… Бабушке в деревне не допроситься, а тут…

— Вот видите! А то получается, что мы одно веселье поощряем, а как же трудовое воспитание?

— Не переутомились бы, — вздохнул Жора.

— Ничего, они крепкие, — успокоил Василий Николаевич. — Как же ей это удалось?..