Асирия. Путь домой

Я встала из-за стола, коротко кивнула на прощание и отправилась в целительский корпус разыскивать Хлою.

* * *

А за столом стояла тишина, которую каждый из замов боялся нарушить, глядя на взбешённого демона, который еле сдерживал себя. И было непонятно, кто его вывел из себя больше: то ли эта странная демоница, то ли они. Ответ не пришлось долго ждать:

– Идиоты, – прошипел демон. – Я же чётко сказал, чего от вас хочу по отношению к этой меси.

– Прости, Киллиан, – стал оправдываться дроу, – я не думал, что вопрос о положении Тринадцатого Круга её оскорбит. Но то, что происходит на их землях – это ужасно. Моих соплеменников никто не защищает, они страдают от набегов кочевников, – в порыве злости дроу стукнул кулаком об стол.

– Для любого демона разговор о его Круге в негативном ключе воспринимается, как личное оскорбление, – Киллиан обвёл всех недовольным взглядом. – Я бы уже тебе морду набил, если бы ты что-то подобное сказал о моём Круге, даже если это стопроцентная правда. Между прочим, она выкупила одного из дроу здесь, в столице, и взяла его под опеку.

– Флавин, а ты что нёс? Ты что, не знаешь, что женщины и сейчас занимают главенства в Родах? Ваша соседка, демоница месси Айлин – глава Рода Третьего Круга. Вы показали себя, как кучка напыщенных придурков. Правильно она сказала: не смотрите поверхностно, а загляните в суть, – демон недовольно покачал головой, обводя взглядом элиту Академии. – Завтрак окончен. Все по местам. В обед жду доклад о том, что осталось доделать к встрече адептов. Кай, библиотека сегодня твоя. Займёшься комплектацией книг для первокурсников. Завтра начнут прибывать первые группы. Я к коменданту. Расходимся до ужина.

Парни встали и отправились выполнять поручения. Киллиан шёл в корпус коменданта и прокручивал в голове слова Асии о Торкватах и Аквилиях. Какая-то мысль зудящей мухой не оставляла его в покое, но и поймать её у демона не получалось. Нужно было осмыслить всё услышанное в тишине, не на бегу. А сейчас дела Академии захватили его в круговорот.

* * *

Тем временем я дошла до целительского корпуса и разыскала Хлою.

– Мне нужна помощь, – тяжело вздохнула я, расстёгивая пуговицы на рубашке и демонстрируя обожжённую кулоном кожу, которая взялась волдырём, как от солнечного ожога.

– Сядь на кушетку, – махнула рукой Хлоя и потянулась на верхнюю полку за коробочкой с заживляющей мазью. – Что это у тебя? – кивнула она на артефакт.

– Моя легенда, – улыбнулась ей, хотя мне было не до улыбок. Было больно и хотелось приложить что-то холодное, чтобы унять жар.

Хлоя обильно смазала поврежденный участок мазью, поводила над ним рукой, читая заклинание ускоренной регенерации, и присела рядом.

– Что случилось? – всё же поинтересовалась она.

– Разозлилась на этих юнцов, – не стала углубляться в подробности и пересказывать наш разговор. – Видимо, пошла перегрузка на контур артефакта, который сдержал мою ауру на уровне простого демона и не позволил увидеть мою мощь.

– Понятно, – Хлоя задумчиво уставилась на склянки в шкафу слева от меня. Шкаф на пять полок был заставлен баночками и флакончиками разного цвета и размера. Лисичка подошла к шкафу и достала синий флакон с верхней полки. – Держи. Это тебя успокоит. Принимать каждое утро, сразу, как только проснёшься, по одиннадцать капель. И у твоего настроения не будет резких скачков. Так, давай займёмся твоим основным лечением. Можешь прилечь на кушетку. Будет хорошо, если ты уснёшь.

Я стянула сапоги и послушно улеглась на спину. Хлоя прикрыла меня мягким пледом и принялась выводить руками пассы над моей головой. Я смотрела на плавные движения рук, как на фантастичный танец, и постепенно отключалась от действительности.

Тоже утро, замок легата

Пробуждение Максимилиана было резким, как будто его выдернули из глубины на поверхность. Сидя в кровати, он прерывисто дышал, сердце часто билось в груди. Трансформировавшиеся когти вспороли пуховую перину, и белые перья лениво кружились в воздухе, так же, как и его мысли, которые не могли сформироваться и выстроиться в четкую структуру. Легат, не отрываясь, смотрел на зеркало, которое во сне было прозрачным, и за которым он видел Асирию в её истинной прекрасной форме. Она была ещё красивее, чем тот образ, врезавшийся в его память навсегда. Он, как наяву, видел её, чувствовал присутствие, её живые эмоции, и был готов поклясться, что ощущал тепло её тела. От этого можно было свихнуться.