Асканио

– Сир! – воскликнул Бенвенуто. – Вы великий и благородный король, и мне стыдно, что я лишь немногим могу воздать за все то, что вы сделали для меня!

И, поцеловав руку, протянутую королем, Челлини спрятал модель Юпитера под плащом и вышел из зала совета, преисполненный гордости и радости.

Выходя из Лувра, он встретил Приматиччо, который входил во дворец.

– Куда вы спешите и что вас так обрадовало, дорогой друг Бенвенуто? – спросил Приматиччо Челлини, который не сразу заметил его.

– Ах, это вы, Франческо! – воскликнул Челлини. – Да, вы правы, я радуюсь, ибо только что видел нашего великого, высокочтимого, божественного Франциска Первого.

– А госпожу д'Этамп вы тоже видели? – спросил Приматиччо.

– Я не смею повторить его слова, Франческо, хотя и говорят, что со скромностью я не в ладу.

– Ну, а что вам сказала госпожа д'Этамп?

– Он назвал меня своим другом. Понимаете, Франческо? Он говорил со мной на «ты», как со своими маршалами. Наконец, он сказал мне, что, когда будет готов

Юпитер, я могу просить о любой милости и что он заранее ее дарует.

– Ну, а что обещала вам госпожа д'Этамп?

– Какой вы чудак, Франческо!

– Почему же?

– Вы мне твердите о госпоже д'Этамп, а ведь я твержу вам о короле.

– Да потому что я знаю двор получше вашего, Бенвенуто; потому что вы мой земляк и мой друг; потому что вы принесли с собой частицу нашей прекрасной Италии, и в благодарность я хочу избавить вас от большой опасности.

Послушайте, Бенвенуто, я уже вас предупреждал: герцогиня д'Этамп – ваш смертельный враг. Но прежде я просто опасался этого, теперь же в этом уверен. Вы оскорбили герцогиню, и, если вы ее не умиротворите, она вас погубит.

Слушайте меня внимательно, Бенвенуто: госпожа д'Этамп

– повелительница короля!

– Бог ты мой, да о чем вы толкуете! – воскликнул

Челлини, расхохотавшись. – Я, видите ли, оскорбил госпожу д'Этамп! Но каким же образом?

– Я хорошо знаю вас, Бенвенуто, и догадываюсь, что вам известны не больше, чем мне и ей самой, причины этой неприязни. Но что поделаешь? Женщины так устроены: они и ненавидят и любят, сами не зная за что. Так вот, герцогиня д'Этамп вас ненавидит.

– Что я могу тут поделать?

– Что поделать? А вот что: угождением спасать искусство.

– Угождать куртизанке?

– Вы не правы, Бенвенуто, – ответил, усмехаясь, Приматиччо. – Вы не правы. Госпожа д'Этамп прекрасна, и художник должен признать это.

– Я и признаю, – произнес Бенвенуто.

– Так вот, скажите об этом ей самой, а не мне. Большего и не требуется, и вы станете друзьями. Вы ее оскорбили своенравной выходкой, вам и надлежит сделать первый шаг.

– Если я и оскорбил герцогиню, – сказал Челлини, – то нечаянно или, вернее, не по злобе. Она съязвила на мой счет, а я этого не заслужил; я и поставил ее на место, и по заслугам.

– Полно, полно! Забудьте о ее словах, Бенвенуто, и заставьте ее забыть ваш ответ. Повторяю, она злопамятна, мстительна, она повелевает сердцем короля. Правда, король любит искусство, но еще больше любит ее. Она принудит вас раскаяться в вашей дерзости, Бенвенуто. Из-за нее вы наживете врагов – ведь по ее наущению прево дерзнул вам противиться. Послушайте, я еду в Италию, в

Рим, по ее приказу. И это путешествие, Бенвенуто, направлено против вас, причем ваш друг принужден служить орудием ее мести.

– А что же вы будете делать в Риме?

– Что буду делать? Вы обещали королю вступить в соперничество с древними мастерами, и я знаю, что вы выполните свое обещание. Но герцогиня думает, что вы хвастун, и, очевидно, для того чтобы уничтожить вас сравнением, она посылает меня, живописца, отлить в Риме самые прекрасные древние статуи – Лаокоона, Венеру и многие другие.

– Вот уж действительно страшная, утонченная месть! –

произнес Бенвенуто, который, несмотря на всю свою самоуверенность, не мог не встревожиться, узнав, что его произведения будут сравнивать с произведениями величайших мастеров. – Но нет, я не уступлю женщине! – добавил он, сжимая кулаки. – Никогда, никогда!

– Зачем же уступать! Послушайте, есть одно средство: госпоже д'Этамп понравился Асканио. Она хочет сделать ему заказ и даже просила, чтобы я прислал к ней юношу.

Так вот, нет ничего проще: проводите своего ученика во дворец д'Этамп и сами представьте его прекрасной герцогине. Воспользуйтесь случаем и захватите с собой какую-нибудь прелестную побрякушку – вы ведь лучший ювелир на свете, Бенвенуто! Покажите ей драгоценность, а когда увидите, что у дамы заблестели глазки, поднесите вещицу как дань, едва ли достойную ее красоты. Герцогиня примет драгоценность, мило поблагодарит, в обмен сделает вам какой-нибудь подарок, достойный вас, и вернет вам свою милость. Если же у вас будет враг в лице этой женщины, откажитесь заранее от всех своих великих начинаний! Увы! Я тоже был принужден склонить на миг голову, зато потом снова поднялся во весь рост. До тех пор мне предпочитали пачкуна Россо; всюду и всегда его ставили выше меня. Он даже был назначен хранителем короны.

– Вы несправедливы к Россо, Франческо, – заметил

Челлини со свойственной ему непосредственностью. – Он

– великий художник!

– Вы находите?

– Я в этом уверен.