Асканио

– Боже мой, сударыня! – проговорил молодой человек, встряхивая головой, словно для того, чтобы развеять чары. – Боже! Мой разум в смятении, в душе разлад… Уж не в бреду ли я? Или у меня лихорадка? Не грежу ли я? Если я и сказал вам что-то недоброе, простите меня, мне нужно было рассеять чары. Вы у моих ног, вы – красавица, богиня, королева! Такое искушение ниспослано нам для погибели души. Да-да, вы сами сказали, что попали в пропасть. А теперь увлекаете туда и меня. Вы не подниметесь, а хотите, чтобы я ринулся туда вслед за вами. Я слаб, не подвергайте же меня такому испытанию!

– Нет тут ни испытания, ни искушения, ни сновидений. Перед нами чудесная действительность. Я люблю тебя, Асканио, люблю тебя!

– Вы любите меня, но вы раскаетесь в этой любви. Когда-нибудь вы станете попрекать меня тем, что сделали для меня, или же тем, что я испортил вашу жизнь.

– Ах, ты не знаешь меня! – воскликнула герцогиня. – Я не так слаба духом, чтобы раскаиваться. Хочешь поруку?

И Анна с живостью присела к столу, придвинула к себе чернильницу и бумагу, схватила перо и торопливо набросала несколько слов.

– Вот возьми, – промолвила она, – и посмей теперь сомневаться во мне!

Асканио взял листок бумаги и прочел:

«Асканио, я люблю тебя! Следуй за мной по моему пути или же позволь следовать за тобой по твоему пути.

Анна д'Эйли».

– О, это невозможно, сударыня! Мне кажется, моя любовь опозорила бы вас.

– «Опозорила»! – воскликнула герцогиня. – Да разве меня можно опозорить? Я слишком горда для этого. Гордость – свойство моей души.

– Ах, я знаю душу более нежную, более чистую! – произнес Асканио.

Удар попал в самое сердце герцогини; она вскочила, дрожа от негодования.

– Вы упрямый и жестокий ребенок, Асканио! – произнесла она прерывистым голосом. – Я хотела уберечь вас от страданий, но я вижу, что лишь горе научит вас жить. Вы вернетесь ко мне, Асканио! Вернетесь раненый, окровавленный, истерзанный, и тогда вы поймете, чего стоит ваша Коломба и чего стоила я. Впрочем, я прощу вас, ибо я вас люблю. Но знайте: до той поры произойдут страшные события. До свидания!

И госпожа д'Этамп, объятая ненавистью и любовью, вышла из зала, позабыв, что в руках Асканио осталась записка, написанная ею в минуту самозабвения.

Глава 18. Любовь – сновидение

Как только госпожа д'Этамп вышла, сила ее обаяния исчезла, и Асканио отдал себе отчет во всем, что творится в его душе и происходит вокруг. И ему вспомнилось, что он сказал госпоже д'Этамп: быть может, Коломба любит его, раз его полюбила и герцогиня. Итак, отныне он уже не волен располагать своей жизнью, ибо сердце сослужило ему хорошую службу, подсказав эту мысль, но он сделал ошибку, поведав о ней герцогине. Если бы чистосердечный и прямодушный юноша умел лукавить, все было бы спасено, но он заронил подозрение в душе злой и грозной герцогини. Война была объявлена, и она особенно страшила его оттого, что угрожала одной лишь Коломбо.

Однако бурная и опасная сцена, разыгравшаяся между ним и Анной, принесла ему некоторую пользу. Он почувствовал какое-то одушевление, уверенность в себе. Рассудок юноши, возбужденный новыми впечатлениями и душевным подъемом, лихорадочно работал. Асканио готов был действовать, и действовать отважно. Осмелев, он решил разузнать, может ли он надеяться, а для этого проникнуть в душу Коломбы и пусть даже обнаружить там одно лишь безразличие. Если и в самом деле Коломба любит графа д'Орбека, зачем же бороться против госпожи д'Этамп? Пусть тогда герцогиня делает все, что ей хочется, с его мятущейся, отвергнутой, безутешной, потерянной душой. Он превратится в честолюбца, станет мрачным, злым… Ну что ж, не всели равно? Но прежде всего нужно покончить со всеми сомнениями и решительно пойти навстречу своей судьбе. В таком случае обязательство госпожи д'Этамп – порука его будущего.

Асканио обдумал все это, возвращаясь домой по набережной и не сводя глаз с пылающего заката, на фоне которого чернела Нельская башня. Дома он, не медля и не колеблясь, взял кое-какие безделушки, направился к Малому Нельскому замку и решительно постучал четыре раза в дверь.

По счастью, госпожа Перрина была неподалеку. Она изумилась и, сгорая от любопытства, бросилась отпирать дверь. Однако, увидя юношу, она сочла нужным оказать ему холодный прием.

– Ах, это вы, господин Асканио! – сказала она. – Что вам угодно?

– Мне угодно, милейшая госпожа Перрина, показать сию же минуту вот эти украшения мадемуазель Коломбо. Она в саду?

– Да, гуляет по своей любимой аллее… Но куда же вы, молодой человек?

Асканио, хорошо помнивший дорогу, устремился в сад, забыв и думать о дуэнье.