Аскетические опыты. Том 2

Надо объяснить и сделать сколько-нибудь понятным соединение ума, души и тела для не ощущавших его, чтобы они познали его, когда оно, по милости Божией, начнет проявляться в них. Это соединение вполне явственно, вполне ощутительно, не какое-либо мечтательное или усвояемое обольстительным мнением. Оно может несколько объясниться из противоположного состояния, в котором обыкновенно все мы находимся. Противоположное состояние – разделение ума, души и тела, несогласное их действие, часто обращающееся в противодействие одного другому, – есть горестное следствие нашего падения в праотцах наших[605]. Кто не видит в себе этого разногласного действия? Кто не ощущает внутренней борьбы и производимого ею мучения? Кто не признает этой борьбы, этого мучения – часто невыносимых – нашим недугом, признаком, убедительным доказательством падения? Ум наш молится или находится в размышлении и намерении благочестивом, а в сердце и теле движутся различные порочные пожелания, различные страстные стремления влекут с насилием ум от его упражнения и по большей части увлекают! Самые телесные чувства, в особенности зрение и слух, противодействуют уму: доставляя ему непрестанные впечатления вещественного мира, они приводят его в развлечение и рассеянность. Когда же, по неизреченному милосердию Божию, ум начнет соединяться в молитве с сердцем и душой, тогда душа, сначала мало-помалу, а потом и вся, начнет устремляться вместе с умом в молитву. Наконец устремится в молитву и самое бренное наше тело, сотворенное с вожделением Бога, а от падения заразившееся вожделением скотоподобным. Тогда чувства телесные остаются в бездействии: глаза смотрят и не видят, уши слышат и вместе не слышат[606]. Тогда весь человек бывает объят молитвой: самые руки его, ноги и персты, несказанно, но вполне явственно и ощутительно участвуют в молитве и бывают исполнены необъяснимой словами силы. Человек, находясь в состоянии мира о Христе и молитвы, недоступен ни для каких греховных помыслов – тот самый человек, для которого прежде всякое сражение с грехом было верным побеждением. Душа ощущает, что приближается к ней супостат; но молитвенная сила, ее наполняющая, не попускает врагу приблизиться и осквернить храм Божий. Молящийся знает, что приходил к нему враг, но не ведает, с каким помыслом, с каким видом греха. Сказал святой Иоанн Лествичник: «Уклоняющегося от мене лукавого не познав[607], ниже как он приходил, ниже для чего приходил, ниже как отошел, но в таковых случаях пребываю без всякого ощущения, будучи соединен с Богом ныне и всегда»[608]. При соединении ума с душой всего удобнее заниматься памятью Божией, в особенности молитвой Иисусовой: при ней чувства телесные могут оставаться в бездействии, а такое бездействие их крайне способствует глубочайшему вниманию и его последствиям.

Чтение молитвенное псалмов и прочих молитвословий не только можно, но и должно производить при соединении, как особенно способствующем ко вниманию. Но как при псалмопении уму представляются разнообразные мысли, то он при псалмопении не может быть так чист от рассеянности, как при краткой единообразной молитве. При чтении Священного Писания и книг отеческих также должно соединять ум с душой – чтение будет гораздо плодоноснее. «Требуется от ума, – говорит святой Иоанн Лествичник, – при каждой его молитве (а потому и при чтении, которым питается молитва и которое составляет отрасль молитвы и умного делания) изъявление той силы, которая дарована ему Богом, – почему должно внимать»[609].