Аскетические опыты. Том 2

«Огонь, придя в сердце, восстановил молитву. Когда же она восстала и вознеслась на Небо, тогда совершилось сошествие огня в горницу души»[751]. Слова эти принадлежат светильнику Синайскому, Иоанну Лествичнику. Очевидно, что святой говорит из своего блаженного опыта. Подобное случилось и с преподобным Максимом Капсокаливитом. «Я, – поведал он преподобному Григорию Синаиту, – от юности моей имел великую веру к Госпоже моей, Богоматери, и молился ей со слезами, чтобы Она подала мне благодать умной молитвы. Однажды пришел я по обычаю в храм Ее и усердно молился Ей об этом. Приступил я и к иконе Ее, начал целовать с благоговением изображение Ее, и внезапно ощутил я, что впала в грудь мою и в сердце теплота, не опалявшая внутренности, напротив того, услаждавшая и орошавшая, побуждавшая душу мою к умилению. С этого времени сердце мое начало внутри себя пребывать в молитве и ум мой услаждаться памятью Иисуса моего и Богоматери и непрестанно Его, Господа Иисуса, иметь в себе. С этого времени молитва никогда не прекращалась в сердце моем»[752]. Благодатная молитва явилась внезапно, неожиданно, как дар от Бога; душа преподобного была предуготовлена к получению дара молитвы усердной, внимательной, смиренной, постоянной молитвой. Благодатная молитва не осталась в преподобном без своих обычных последствий, вовсе не известных и не свойственных плотскому и душевному состоянию. Обильное явление духовного огня в сердце, огня Божественной любви, описано Георгием, Задонским затворником, из собственного опыта[753]. Но прежде этого послан ему был Божественный дар покаяния, предочистивший сердце для любви, дар, действовавший как огонь, истребивший все, оскверняющее дворы Господа Святого и Сильного[754], и повергший самое тело в изнеможение. «Святой и пренебесный огонь, – говорит святой Иоанн Лествичник, – одних опаляет по причине недостаточной чистоты их, других, напротив того, просвещает, как достигших совершенства. Один и тот же огонь называется и огнем поядающим и светом просвещающим. По этой причине одни исходят от молитвы своей, как бы из жарко натопленной бани, ощущая некоторое облегчение от скверны и вещественности, другие же выходят просвещенные светом и одеянными в сугубую одежду смирения и радования. Те же, которые после молитвы своей не ощущают ни которого из этих двух действий, молятся еще телесно, а не духовно»[755]. Духовной молитвой названа здесь молитва, движимая Божественной благодатью, а телесной молитвой – молитва, совершаемая человеком при собственном усилии, без явственного содействия благодати. Необходима второго рода молитва, как утверждает тот же Иоанн Лествичник, чтобы дарована была в свое время молитва благодатная[756]. Чем же ознаменовывает свое пришествие молитва благодатная? Она ознаменовывает свое пришествие плачем вышеестественным, и входит человек во врата святилища Божия, своего сердца, во исповедании неизреченном.