Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая: Критический обзор важнейшей литературы вопроса

Характеризуя восточное монашество по сравнению с западным, Zöckler находит, что дух греко-восточной монастырской жизни находится в бо́льшей противоположности к жизни теперешнего цивилизованного мiра, по сравнению с направлением большинства римских орденов в их настоящей стадии развития. Кроме бо́льшей строгости требований в отношении к телесному аскетизму, преимущественно в форме постов, особенно указанную противоположность обостряет то обстоятельство, что значительная часть восточных монахов обязаны проводить анахоретский образ жизни (в скитах или коллегиях). Основной, первоначальный эремитский характер и всего вообще монашества удержался на востоке несравненно более, чем на западе. А эта черта, в свою очередь, имеет свою причину и находит себе объяснение в том обстоятельстве, что в восточном монашестве в значительной степени сохранилась древне-христианская и средневековая особенность, — стремление к погружению в глубину созерцания, или исихазм. В последнее время эта особенность в восточном монашестве ожила даже с новой силой, по уверению Zöckler’a. Между тем монашество западное удерживает до последнего времени свой практический характер. [1845] Но зато восточный монах, благодаря своей созерцательной жизни, пользуется гораздо бо́льшим влиянием на народ, чем западный. Как посвятивший себя вполне и всецело созерцательности и строжайшему аскетизму, он осуществляет высочайший идеал совершенства, который для мiрского духовенства, особенно для низшего, живущего в браке, сам по себе недостижим. Живущий «в невозмутимом созерцании и блаженном неведении», терзающий себя самым жестоким образом, совершенно отказавшийся, согласно правилу, от всякого труда, полезного для земной жизни, и в таком состоянии ожидающий появления сияния света, совершенный монах (великосхимник) представляется более или менее точным последователем своих предшественников 14 и 15 столетия. [1846] На богословскую ученость стремление восточного монашества направлено лишь в самой незначительной степени. Так как великосхимник должен жить, по возможности, отрешенно от земной жизни, то он собственно не нуждается даже в этой учености, хотя бы она была наукой чисто церковной. Только изредка из православных монастырей выходят ценные вклады в богословскую науку. И в этом отношении католическим монахам следует присудить пальму первенства. [1847]

Если автор и верно — в общем — схватывает и определяет специфическую особенность восточного монашества — созерцание, то он слишком ее утрирует, тенденциозно сгущая краски и не всегда справляясь с фактами живой действительности, для достижения большего эффекта и оправдания своего тенденциозного, слишком общего и решительного утверждения.

«Если не ошибаемся, говорить относительно особножитных монастырей наш известный историк проф. Е. Е. Голубинский, у нас, в Poссии, в настоящее время нет особножительных монастырей (до недавнего времени были особножительные женские монастыри, но теперь, кажется, и их уже нет). Но эти особножительные монастыри до сих пор есть в Греции, до сих пор есть на Афоне, — из 20-ти афонских монастырей 12 суть в настоящее время общежитные и 8 особножитные (греческое их название — идиоритмы — ἰδιόρρυθμοι, μοναστήρια, ἰδιόρρυθμα, а живущими на Афоне русскими им усвояется название монастырей штатных). Монастыри эти представляют истинно печальное зрелище». [1848]

Этим мы оканчиваем свой посильный разбор труда Zöckler’a.