Аскетская Россия: Хуже не будет!

Маршрутка подкатила прямо к галерее, расположенной на первом этаже «Еврейского», и попыталась протиснуться между «майбахом» и «роллс-ройсом». Таджиевец погрозил водителям иномарок, прямо намекая, что совсем уже оборзели спекулянты и ворье – не дают общественному транспорту пассажиров высадить. Я не рискнул зайти в «Еврейский» со стороны галереи высокой моды и воспользовался входом для трудового люда.

Всегда полагал, что основная масса населения по будням работает, но огромная толпа с забитыми до отказа сумочками, мешками и чемоданами свидетельствовала об обратном. Я не завидую, просто искренне не понимаю, на какие средства наполняются эти … емкости? На мою зарплату в местных бутиках не купить даже заколки, а я, как мне кажется, честно выполняю свою работу, считаю себя полезным обществу. В такие минуты я остро ощущал необходимость в коренном переустройстве государства и испытывал солидарность с аскетами. Образовавшаяся в последнее время когорта людей, которые, кроме походов в торговые центры, ничем не занимаются, вызывала у меня глубокое отторжение. Самое страшное, что эти товарищи совершенно не ощущают собственной бесполезности и воспринимают свое ничегонеделание как должное. 

У входа в банкетный зал гостей встречали две блондинки модельной внешности в красном нижнем белье и ленточками как у выпускниц. Одна из них предлагала журналистам и литературным критикам шоколад «Leonidas», другая – коньяк «Henessy Xo». Полное отсутствие одухотворенности на лице охранника, скрупулезно изучающего аккредитации и вип-приглашения, красноречиво свидетельствовало, что кого попало внутрь не пускают. Хотя, скорее, он просто оценивал гостей по внешнему виду. Литературная презентация представлялась мне иначе. Поэтому когда охранник с большим подозрением начал изучать мое удостоверение сотрудника «ОблаЗОПы» с подписью Убида в виде крестика, я уже готов был смириться с судьбой и вечным невезением. Спасение пришло неожиданно – ко мне обратился человек в дорогом костюме:

– Прошу прощения, Вы не из аскетов России?

Я утвердительно кивнул, хотя это и не было стопроцентной правдой. Подошедший выхватил у блондинок бокал коньяка с шоколадкой и вручил их мне.

– Позвольте представиться, супервайзер презентации Иннокентий. Не сердитесь, пожалуйста, на нашего секьюрити Пола, настоящих аскетов он раньше не видел, – Иннокентий осуждающе взглянул на Пола, давая понять, что такие ошибки могут стоить работы.

Охранник, судя по всему, такой же Пол, как я Фридрих.

– Мы рады видеть Вас на нашем мероприятии.

– Как-то не очень у вас тут – Я догадался, какую роль надо играть. – Бедновато. Клим Елисеевич бы не одобрил.

– Вы, вв…вы лично общались с господином Моржовым?

– Ну, приходилось по службе.

Иннокентий впал в коматозное состояние, выдал мне всю бутылку целиком и лично проводил в банкетный зал. Народу собралось порядочно, многие с любопытством смотрели на нас. Посадив меня в первом ряду по соседству с каким-то иностранцем, Иннокентий прошептал: «Бен Кумар из Объединенных Арабских Эмиратов». Мне это ничего не говорило. Кумар не проявил к нам интереса, но Иннокентий посчитал своим долгом проинформировать и его: «Аскет России». Не уверен, что полученная информация была воспринята.

Меня распирало от гордости. Вчерашний студент занял лучшие места модной московской презентации с элитным коньяком в руках! Дорогого напитка я не преминул отхлебнуть. Видела бы меня сейчас Юлия, сразу бы моей стала! Расскажу ей потом, хотя все равно не поверит. Аскетское бытие мне определенно начинало нравиться. В общем, к началу презентации я порядочно нагрузился и дальнейшее припоминаю смутно. Минут через десять появился виновник торжества – автор книги «Оккультные тайны четвертого рейха» Исраэль Кейф. Одет он был довольно необычно – в телогрейку, ватные штаны и шапку-ушанку. Вид его очень контрастировал с общим форматом мероприятия.

С первых слов стало ясно, что перед нами серьезный писатель, работающий над нетленными произведениями. Кейф четко обозначил свою позицию: пишут сейчас все кому не лень; в океане макулатуры, заполняющем книжные прилавки, тонут немногие оставшиеся таланты. Из литературы ушел дух высокой словесности, повествование ведется на бытовом уровне. Из произведения искусства книга превратилась в синтетический продукт, продвигаемый бесконечными креативщиками и пиарщиками. Необходимо вернуться к истокам, к планке, заданной великими: Толстым, Достоевским, Шекспиром, Диккенсом, Гюго, Бальзаком. Конечно, творить на таком уровне дано немногим, но автору, как ему кажется, это удается. Тут раздался шквал аплодисментов, к которым я с радостью присоединился.