Аскольдова могила

– Ну право, господин витязь, некогда; ей-же-ей, некогда! И рад бы потешить твою милость, да вот те Перун…

– Ах ты, дурацкая образина! Смотри, пожалуй… еще спорить!.. Ну, ну, ступай! А не то знаешь, как вашей братии ноги-то подымают?

– Не гневайся, господин Фрелаф! – сказал с покорным видом Тороп. – Изволь, пойду! Я ведь люблю знаться с людьми ратными, вы народ веселый: и сами любите выпить, и другим поднести. Ну, куда же вам надобно?

– Ступай теперь прямо, да смотри, не заведи нас в какое-нибудь болото. Вперед, ребята!

– Дозволь спросить, – сказал Тороп, пройдя несколько времени молча подле Фрелафа, – что это вам вздумалось бродить по лесу?.. Иль кого ищете?..

– Знавал ли ты Всеслава, ну вот того, что был княжеским отроком?

– Как не знать?.. Да разве уж он не служит при государе великом князе?

– Так ты ничего не знаешь?

– Нет, ничего.

– Наделал он дел! Я всегда говорил, что в этом мальчишке проку не будет.

– Да что он сделал?

– Так, ничего: убил десятника Звенислава да чуть самому Вышате шею не свернул – Вышате, любимому сановнику великого князя! Шутка?

– Какая шутка! Ах он разбойник!

– Отдан строгий приказ во чтоб ни стало найти его живого или мертвого. Мне велено с этими молодцами обшарить здешний лес, и если мы его соследим и он задумает барахтаться, так тут ему и конец! Ведь Ингелотов меч шутить не любит! – прибавил варяг, ударив с гордым видом по рукоятке своего меча.

– Так вот что! – сказал Тороп. – Постойте-ка!.. Ага, то-то он таким вихрем мимо меня и промчался, да как же погонял своего удалого коня!..

– Где?.. Когда?.. – прервал Фрелаф.

– Третьего дня, по ту сторону Киева, за горой Хоревицею. Ну, коли он теперь все так же скачет да побежал к печенегам, так не видать вам его, как ушей своих.

– Неужели он в самом деле ушел к печенегам?

– Со страстей, молодец, убежишь и за тридевять земель, в тридесятое государство; а сробеть-то есть чего: ведь на плахе умирать – не с друзьями пировать.

– Так что ж мы станем искать-то пустого места? – сказал один из воинов.

– И ведомо, – подхватил Тороп. – Ступайте-ка лучше по домам, молодцы.

– Да полно, правда ли, что он ушел к печенегам?

– К печенегам или грекам, в Византию или в Атель – куда бы ни ушел, да здесь-то его наверное нет. Кой черт велит ему остаться подле Киева? Да и к кому бы он здесь приютился? Я слышал, что у него нет ни отца, ни матери, ни роду, ни племени.

– Да, да, – прервал Фрелаф, – он какой-то подкидыш, а уж чванился так, как будто бы княжеского рода. Ну, братцы, домой так домой! А ты, Тороп, ступай с нами.

– Куда, молодец?

– К городскому вирнику.

– А, разумею: он спросит, зачем ты так скоро воротился, и если ты меня налицо не представишь, так он твоим речам веры не даст.

– Как веры не даст?

– Да так же! Скажет, что ты побоялся ловить Всеслава, который живой в руки не дастся.

– Побоялся!..

– И выдумал эту отговорку для того только, чтоб перед ним оправдаться.

– Перед кем?.. Перед городским вирником? Стану я перед ним оправдываться!.. Да что он мне за указ?

– Указ не указ, а если не возьмешь меня с собою, так он тебе не поверит.

– Не поверит? Мне – Фрелафу?.. Сыну Руслава, внуку Руальда? Посмотрел бы я!.. Не поверит! Так убирайся же, я пойду без тебя, и если он только поморщится… Постой, постой! – продолжал варяг, схватив за руку Торопа. – Конечно, мне до вашего вирника и дела нет, но все-таки… Да что это тебя так подмывает, куда ты спешишь?

– На Лыбедь, в село Предиславино.

– На Лыбедь? Зачем?

– Вестимо, зачем, господин честной. Где ж нашему брату и попеть песенек, как не там, где до них много охотниц.

– Да разве тебя туда пускают?

– А как же! Да я и сегодня по приказу ключника Вышаты иду в село Предиславино. Ведь надобно же чем-нибудь повеселить красных девушек. Прежде, бывало, сам великий князь со своими боярами и витязями по целым суткам у них пирует, а теперь давным-давно и дорожка-то к селу Предиславину заглохла травою.

– Смотри, пожалуй: этакого урода пускают в село Предиславино, а наш брат молодец не смей и заглянуть туда, где прохлаждается какой-нибудь Торопка Голован!

– Э-эх, господин витязь! Да ведь за то-то тебя дальше ворот и не пустят, что ты молодец.

– Оно так, – прервал Фрелаф, закручивая с довольным видом свои рыжие усы, – а взглянул бы я на этих затворниц.

– Эге, как солнышко-то высоко! – сказал Тороп. – Скоро жарко будет, а до села Предиславина еще не близко. Пожалуйста, не держи меня, молодец!

– Ну, если ты идешь туда по приказу Вышаты, так ступай себе.

– Счастливо оставаться, господа воины!

Тороп, опасаясь, чтоб его снова не воротили, шел так скоро, что в несколько минут потерял совсем из виду Фрелафа и его товарищей. Миновав урочище, называемое Дорожич, он вышел на берег речки Лыбеди, и через полчаса в конце широкой просеки, перерезывающей надвое тенистую дубовую рощу, открылись перед ним расписные верхи высоких теремов села Предиславина.

II