Асмодей (СИ)

Девушка издала протяжный последний в ее жизни крик, такой отчаянный, что даже небеса содрогнулись от этого зова. Лишь минута, которая показалась зрителям нескончаемой вечностью, отделила ее от смерти, а потом все кончилось. Аврора бессильно повисла на веревках, бросив последний взгляд на вершителя своей судьбы, но даже в смертной агонии не выдала их тайны, до последнего защищая сестру.

Пламя окутало позорный столб, целуя покрывшееся ожогами и почерневшее тело несчастной, веревки лопнули, и девушка рухнула в бушующий огонь, пожравший ее без остатка. Лишь поднятый на фоне алеющих поленьев перст будто призывал небеса к высшей справедливости, но ее не произошло. Под весом ее тела помост, окутанный пламенем, просел и обвалился, скрывая чернеющие останки от любопытных глаз.

Сделка свершилась: стороны выполнили кровный уговор. Все молчаливо перевели взор на Лионеля Демаре, большие холодные глаза которого ни разу, даже сейчас, не сокрылись под веками, хотя душа горела тем же адским огнем, что и тело Авроры. Толпа, оцепеневшая от небывалого для их городка действа, не трогалась с места. Тяжелые вздохи, неясный шепот выражали растерянность и тревожное ожидание. Не говоря ни слова, молодой лорд поднялся со своего места, скрываясь за высокой стеной родового замка. Для него все было кончено, хотя для Авроры это было только начало.

Комментарий к Пролог

Это мой дебют по части оригинальных историй. Буду очень рада услышать Ваше мнение о моей работе. Заранее спасибо.

========== Глава I ==========

Возвращение к реальности, если, конечно, случившееся с ней можно было считать реальностью, произошло не сразу. Сначала пробудились ощущения: вокруг было нестерпимо жарко и жестко, казалось, будто тысячи игл, проходя через кожу, достигают сердца, разрывая его на части. Все тело сводило от пронзительной боли, сравниться с которой не могло даже губительное пламя костра. Каждую секунду Аврора призывала на помощь спасительное беспамятство, которое обычно разрывало связь с миром боли, унося душу в пустоту, но оно не приходило. Всеми клеточками своего естества девушка ощущала пламя, оставляющее огненные поцелуи на ногах и мучительную резь от сдираемой заживо кожи. В то же мгновение на задворках разума зародилась мысль, несмотря на окружающий жар, сковавшая ее существо леденящим ужасом.

Понимание происходящего хлестануло каленым железом по щеке, сознание попыталось скрыться от этой роковой истины, не желая вырываться из окружающей пустоты, где властвовали две скорбные сестрицы – тьма и тишина, но мучительный голод, скрутивший низ живота, неудержимо возвращал затуманенное сознание к реальности, напоминая о мирских потребностях.

– «Боже, неужели и в смерти люди могут хотеть есть?!» – пронеслось в ее голове. Видимо, в аду души претерпевают те же лишения, потребности и чувства, что и при жизни, только помноженные десятикратно.

Следом за осязанием на свободу вырвалась способность воспринимать и различать ароматы. В ту же секунду в нос проникли тлетворный смрад подземелья, заставивший ком подступить к горлу, омерзительное зловоние горелой плоти и удушливый запах серы. А за ним к жизни вернулись и звуки: лязг цепей, потрескивание огня, отдаленные стоны обреченных, вой адских гончих и поистине дьявольский смех. Инстинктивно девушка попыталась перекреститься, но руки не повиновались ей.

Постепенно к Авроре вернулось некое подобие ощущения времени. В аду, к слову, оно текло по какому-то одному ему ведомому маршруту: то ускоряя, то замедляя свой бег, а иной раз и вовсе замертво падая на пламенеющую землю, заставляя грешников вечность переживать неистовую муку. Все это не поддавалось никакому разумному объяснению, но тем не менее существовало и сводило с ума.

Иногда случалось, что красноватый свет, прорезая мрак темницы, врывался в сознание Авроры сквозь сомкнутые веки, но по истечении нескольких часов тьма опять накидывала на нее свою черную мантию, унося в некое подобие кошмара. Подумать только, даже в огненной Геенне людям было позволено спать!

Вскоре по красным зарницам девушка решила попробовать измерять сутки, но приступила к своему пугающему отсчету не сразу, пытаясь совладать со временем. Однако чем дольше она считала, тем больше впадала в отчаяние, готовая в любую секунду потерять веру и возможность прийти в сознание. День беспамятства, два, три… неделя… Это было невыносимо. Видимо, в том и был смысл адского наказания: все чувствовать, томиться ожиданием, но не иметь возможности узреть окружающий ужас. Осознание собственной беспомощности ввергало душу в еще большую пучину уныния, чем неспособность управлять собственным телом.

В конце концов, она забросила эту ужасную затею, предпочитая забвение горькому знанию, но тогда Аврору стали одолевать ненужные мысли, от которых нельзя было убежать или отмахнуться. Что будет дальше с ее душой? Возможно ли отчаянными молитвами выпросить себе прощение? Возможно ли докричаться до небес из самых глубин адской бездны?