Асоциален

Генерал в душе ликовал, принимая многочисленные и бурные овации подчинённых. С новым, особым статусом, он и его подчинённые становились Хранителями. Теми, кто будет радикальными методами бороться с радикалами. Пора очистить этот город и его подземное брюхо, пора показать наглым беспредельщикам, где их место. А если они не поймут — пусть сдохнут. А сдохнуть им помогут не только различные, хоть и ограниченные по числу базы знаний боевого направления, но и разрешение на применение огнестрельного и иного оружия там, где не всегда есть связь с Сервером.

Сегодня, его личный легион только лишь сформировался, но уже совсем скоро, он вырастет в разы. Осталось лишь придумать как обойти некоторые ограничения, накладываемые ИИ «Шайн» ради сохранения баланса в структурных подразделениях правоохранительного ведомства.

Баланс этому городу больше не нужен. Ему нужна твёрдая рука, уверенная в завтрашнем дне и ведущая к нему народ! И, пусть не гласное, но одобрение этого пути, было получено от покровителя генерала. А это самое главное. Это сродни божественному знамению. И отступать от выбранного пути Генерал легиона «Хранителей» не намерен.

* * *

Город, выросший вокруг строительного модуля, оставшегося здесь, словно памятник стоять, вызывал очень контрастирующие чувства.

С одной стороны, было безумно приятно увидеть, как люди, пусть и такие «специфичные», сумели собраться и построить нечто такого масштаба и продуманности. В голове возникали различные сравнения с городом, сошедшем со страниц книг. Нечто среднее между стимпанком и фентези подземелий. Вот такие ощущения он вызывал. Здесь была самая настоящая кузница, в которой работал кузнец. Здесь были пекарни, выпекающие что–то непонятное. Где они только муку берут?

Имелась тут и ферма, в которой разводили животных, правда стояла она несколько в стороне, дабы не вонять. Ну и были там в основном полуслепые куры, которым знай только сыпь жратву. Всё таки большая часть тоннелей и переходов в подземном городе это смесь стали, бетона и проводов. Очень редко где можно было встретить землю. Вообще всё пространство этого обширного куска городских коммуникаций удавалось рассмотреть с небольшой возвышенности, улёгшись на давно неиспользуемый подвесной стальной мостик, ведущий к заброшенному воздушному колодцу.

Жизнь — в городе она кипела. Небольшой стихийный рынок открылся с самого утра и просуществовал практически до обеда, после чего все торговцы и клиенты разошлись. В городе было очень и очень много людей, но что–то неумолимо меня смущало. Подсознание шептало, что не может быть всё так просто и замечательно в этом городе. И я ждал. Ждал вместо того, чтобы просто взять и войти в него, окунуться в его атмосферу. Городская стража — а это была та самая банда «дохлых крыс», с изображением крысиного черепа под пиратский мотив на нашивках, строго бдила и следила за городом, за порядком, за входящими и выходящими их него людей. Вообще, если судить по нашивкам, то к «крысам» относились по меньшей мере половина жителей этого посёлка.

Я ждал и ждал, тратя время и возможность пойти и поесть в этом чудном городе, удивляющего меня запахом булочек из пекарни.

Я уже практически сдался, когда мой глаз зацепился за необычное зрелище посреди наступившей ночи. Фонари города потухли, улицы уже давно опустели, а входящие и выходящие из города одинокие путники, мусорщики и добытчики регулярно проверялись стражами. Прибор ночного видения, подогнанный Тринадцатым, изобразил крайне странную картину. Более трёх десятков людей, двигались крайне странно, входя в город, а городская стража вставала как по стройке смирно.

Часть людей в колонне отличалась от остальных и были значительно мельче. Я убрал прибор и взял обычную оптику, надеясь получить информацию в свете редких фонарей. И я её получил.

Дети. Связанные по рукам и по ногам, мелкими, частыми шагами в город входили дети. Если кто–то падал, его за верёвки поднимали. Некоторых награждали ударами. Сердце застучало куда как активнее, разгоняя адреналин и сгоняя первые признаки усталости и сонливости. Часть детей велась отдельно, и вокруг них было значительно больше охраны. Да и не били их ни разу, в отличии от тех, что шли впереди. Но это не мешало стенам отражать вой и плач. Звуки, что я сперва принял за животных из фермы, оказались просто испуганными детскими голосами.

— ТВАРИ… — сжав зубы прошептал я.

Ладно, признаюсь, я и сам не святой. Но есть вещи — которые являются табу не просто для добропорядочных граждан, а для всех тех, кто называет себя человеком.

Все вопросы, которые касаются меня, моего задания и всего прочего ушли на второй план. Теперь у меня есть вопросы, которые я буду с пристрастием задавать этим задохликам.

Детей увели в большое складское помещение, где закрылись ворота и на улицах вновь воцарилась тишина. Пора найти языка.