Асоциальные сети

Веселый армянин в такси травил истории о девушках и о себе. Истории были двух вариантов – он спасал девушку, и она ему отдавалась, или девушка много лет за ним бегала, и он, устав, отдавался ей. Менялись имена и места действий, но итог был всегда один – таксист прижимал ее к кровати (дивану, стене, песку на пляже, заднему сиденью своей «Лады») и шептал горячо на ухо: «Сейчас ты узнаешь короля Армена». Потом она, конечно, плакала от счастья, вцеплялась в ногу и просила ее не бросать. Но король Армен был холоден и уходил, высоко подняв свой круглый животик.

Машину, как ни странно, починили, хотя Марк и Славик были готовы к обычному российскому разгильдяйству и изучили расписание электричек до Адлера, откуда им предстояло повернуть через день на север. Славик долго ходил вокруг своей ласточки, поглаживал, спрашивал, так же ли она соскучилась, как он. Слесарь хихикал до тех пор, пока Славик не развернул к нему квадрат своего тела и не снял очки. Тогда слесарь понял, что стоит слегка поклониться и тихо отсчитать сдачу, уверяя без остановки, что проедет еще хоть сто тысяч километров, что гарантия, что ждет их в любое время, если опять сломается. «Опять сломается?» – переспросил Славик. Слесарь зачем-то крикнул: «Конечно, нет!» и «Спасибо!» и убежал внутрь темного помещения сервиса.

В Адлере их ждал на анекдотичной старой зеленой «Волге» старинный приятель Славика Русланчик, почему-то называвший его дядей. Славик отмахнулся от Марка: «Долгая история» и поехал за «Волгой», качая головой, вспоминая, почему, собственно-но, «дядя». История оказалась не настолько длинной, всего из пары предложений. Отец Руслана был одно время любовником матери Славика и частенько приходил с сыном. Перед тем как запереться в спальне, отец пихал Руслана в спину в сторону комнаты Славика – иди поиграй с дядей; Славик был постарше лет на семь и учился уже в пятом классе. Игры заключались в том, что Руслан сидел на краешке стула и с благоговением смотрел, как Славик мочит на пузатом мониторе маленьких пиктографических солдатиков. Иногда Славик уступал место за компьютером, но Русланчик даже не притрагивался к клавиатуре-ре, а просто с восторгом смотрел на темно-зеленый экран, не силах понять своим маленьким еще разумом все величие двоичного кода. Сейчас это был дородный, степенный мужик, два ресторанчика, автомойка, бизнес-центр из десятка офисов местных мелких предпринимателей, все еще пытающихся что-то предпринимать. И цвета «зеленый металлик» двадцать четвертая «Волга»; Славик точно знал, что Руслан выбрал именно этот цвет в честь того экрана, но никогда об этом не говорил, боясь обидеть.

Закинув вещи Славика в комнату на мансарде большого дома Руслана, Марк пошел искать спортзал, тело требовало боли и пота после нескольких дней откровенного запоя и слез. Ну мужик он или не мужик, в самом деле, хватит так убиваться, лучше убивать жирок, как его ни жалко, ведь тоже живые клеточки все же, родные. Зал нашелся в небольшом отельчике за углом, крохотный, но сойдет и так, есть скамейка со штангой и пара ковриков. Размявшись, Марк лег на скамейку. Повесив свой обычный вес, выжал десять раз, почувствовал боль в кистях и решил не продолжать, лучше заняться тем самым жирком. Лег на коврик и приготовился покачать пресс в классической позиции, поднимая туловище с зафиксированными в шведской стенке (здесь была шведская стенка!) ногами, как рядом с его носом шлёпнулся грязная, мокрая половая тряпка, привязанная неаккуратным узлом к деревянной швабре. Тряпка сразу же начала елозить по полу, разнося в воздухе запах тления и не стиранных с момента рождения Христа носков. Марк повернул голову и увидел простодушное лицо женщины, методично делавшей влажную уборку. Заметив его интерес, женщина оперлась на швабру и спросила: «Чо?» Марк сглотнул, женщина, видимо, подумала, что он хочет пить, взяла своей рукой, которой только что выжимала тряпку, его бутылочку за горло и бросила ему. Марк сел и посмотрел на грязный потек, спускающийся по бутылочке на пол, встал, наливаясь злостью, прошел в раздевалку, вымыл тщательно бутылочку, но попил все равно прямо из кулера, наклонив голову. Выйдя из раздевалки, увидел, что на его коврике две влажных широких полосы, женщина помыла и его. Остро захотелось схватить ее за сальные волосы и со всего размаху подолбить головой о шведскую стенку раз тридцать, а потом попрыгать всем весом на ее скрючившимся теле. Женщина еще раз посмотрела на его красное лицо как на лицо совершенно больного человека и продолжила свой важный труд в сфере воспитания дзена у окружающих.

Ощутив себя никчемным человеком, амебой, пустым и пустынным местом, Марк, не заходя к Руслану, поймал такси и через четыре часа сидел в кресле самолета. Уже приземлившись, позвонил Славику и извинился. Отпуск перестал быть отпуском и ничего не нес, кроме морального загнивания, деструкции сознания; Марк и так был недалеко от полнейшей потери личности.