Аспект дьявола

– Нет, ручаюсь, – твердо ответил он. – Сеансы наркосинтеза действуют на пациентов успокаивающе, а не разжигают психозы. Агрессивное поведение Мачачека стало для меня таким же потрясением, как и для вас. А что насчет этого полицейского, который хочет поговорить с Коллекционером Стекла? – спросил он.

– Я разберусь с этим. Встречу необходимо отменить. Или, по крайней мере, отложить. С кем у вас сегодня сеанс?

– С Павлом Зелены, силезским Дровосеком.

Романек пристально посмотрел на Виктора.

– Очень хорошо. Еще раз спасибо, доктор Косарек.

13

Павел Зелены был простым лесорубом из Силезской Моравии. О Чешской Силезии Виктор знал только то, что это родина Зигмунда Фрейда. Ему ни разу не доводилось побывать в этих краях, но дело не в этом – он беспокоился, сможет ли разобрать ляшский диалект, на котором говорили многие силезийцы[38]. В документах Зелены указывалось, что образования у него практически не было, то есть он так и не научился ни читать, ни писать. А вдруг он не может свободно говорить по-чешски?

Привели Зелены. На нем был костюм с белой рубашкой – скорее всего, одежду ему выдали в больнице: откуда такому взяться у простого лесника. Крупный, крепко сложенный мужчина, чисто выбритый, но заметно, что щетина у него отрастает очень быстро.

Когда Виктор впервые встретился с ним, внешность Дровосека его смутила. В этом человеке не было ничего, что могло бы выдавать в нем сельского жителя, кроме, конечно, крепкого телосложения. Черты лица у Зелены были тонкие, а ярко-изумрудные глаза вообще поражали. Глядя на него, можно было подумать, что в материалы личного дела закралась какая-то ошибка.

Дровосек был совершенно спокоен и не сопротивлялся, пока его вели к кушетке и пристегивали, однако Виктор отметил, что на этот раз пациента сопровождали не два, а четыре санитара. Зелены, в отличие от Мачачека, уже не раз нападал на персонал клиники, а силы у него было немеряно. Виктор задал несколько ничего не значащих вопросов, и оказалось, что на чешском Зелены говорит достаточно хорошо, хотя и с акцентом.

Он ввел ему лекарственный коктейль, немного подождал и включил магнитофон.

Наркотики подавили волю Зелены очень быстро, быстрее, чем это происходило у других пациентов, как будто его психика была соткана из более тонких нитей. Он отвечал на вопросы совершенно спокойно, а голос был удивительно мягким.

Дровосек коротко рассказал свою историю.

– Мы были счастливы. Я и моя жена, мы были счастливы. Шарлотта была хорошенькой девушкой, и она была счастлива со мной. Мы двое, ну, мы были как две стороны одной медали, если вы понимаете, о чем я. Четыре года все так и было. Четыре счастливых года.

– Что же случилось потом? – спросил Виктор.

– Родились дети, мальчики-близнецы, и все вдруг поменялось. Но вообще-то все начало меняться еще до детей. Шарлотта стала хитрой. Она уже не была такой открытой, как раньше. И она стала лгать мне.

– Вы с ней пытались поговорить?

– Шарлотта во всем обвиняла лес. Она говорила, что он ее пугает. Я смеялся над этим. Я всю жизнь жил и работал в лесу. Как дровосеку мне был положен дом. Отличный дом, большой, но находился он в самой чаще леса. Шарлотта беспокоилась, что детям будет сложно добираться до школы, когда придет пора, – от нашего-то дома до деревни три километра. Ближайшим соседом был управляющий, но и его дом стоял почти в двух километрах от нашего.

– Может, ей было скучно одной? – спросил Виктор.

– Да, думаю так. Но она говорила об этом по-другому. Она говорила, что во всем виноват лес. Что он пугает ее, что она постоянно видит что-то в темноте между деревьями. Она говорила, что там полно призраков, духов. В детстве ей рассказывали о демонах, феях и лесных ведьмах, которые живут в лесу. Я попытался объяснить, что это просто игра теней: солнце движется по небу и его лучи рисуют всякие картинки. Она не поверила и все твердила: в лесу полно того, что мы не понимаем. Я ничего не мог поделать – она никак не успокаивалась. Уехать мы не могли, лес – моя работа.

– А как насчет вас? Судя по вашим словам, в лесных духов вы не верите? – спросил Виктор.

– Я такого не говорил. Это я только Шарлотте говорил, что не верю в них, но вы же знаете, я всю свою жизнь прожил в лесу, а если вы хотите жить в лесу, то должны понимать, чего лес хочет.

– И чего же он хочет?

– Лес – он живой. Я не имею в виду деревья, всякие там растения, животных – это всё части леса, как, скажем, руки, ноги или волосы – это части нас. Я имею в виду лес целиком. Лес – это великий всесильный ум, который охватывает всё. Он наполнен тенями и светом. И более того, он видит сны. Сновидения о всевозможных вещах. О хороших и плохих вещах.

– А лесные духи?

Зелены вяло кивнул, движения его замедлились из-за действия лекарств.