Аспид

– Неинтересно, – откинулся на спинку стула Глеб.

– А затем сказал что приручил демона, – не обращал внимания музыкант. – И теперь этот демон служит ему. Искры! Пламя! И сквозь дым, два крыла! Шея длинная. Изгибается.

– Живой змей? Не может быть! – оживился офицер.

– То царские забавы. Всякое может быть, – кивал сам себе костолом.

– Точно! Огромный. Жуткий. Но при этом прекрасный.

– Брехня. Если б кто-то привез живого змея об этом на каждом углу трепали бы, – сказал Глеб.

– А это потому что не было его. Я был там. Никто его не видел ни до праздника, ни после. Думаю это и есть настоящий демон. Глаза горят. Чешуя переливается. Крылья из пластин алмазных, изумрудных и сапфировых. А тело черное. Словно из мглы рожденное.

Все замолчали. В полумраке пустой залы стало как-будто слишком душно и мрачно, но в этот момент никто не осмелился бы одергивать штору и впускать в эту вязкую тишину холодный лунный свет.

– И как же продают душу по твоему? – прервал молчание Глеб.

– А вот это вы уже зря затеяли, – в кой-то веки серьезно сказал офицер.

– Почем мне знать, – пожал плечами музыкант. – Старухи говорят, что позвать достаточно. Черт сам придет. Ему души всегда нужны.

– Думаешь любая душа сойдет? Я вот считаю что душа, если она есть, каждая свою цену имеет. Значит не по первому зову придет, а к особенным. Вопрос, каким надобно быть, чтоб чертей заинтересовать? И что потом?

К столу тихо подошел мальчишка, что весь вечер забирал их бутылки и приносил новые.

– Хозяйка хочет чтобы вы ушли или болтать о чертях перестали.

Он быстро ушел, а офицер вернул свойскую ему легкость и добродушие.

– Баста! – встал он из-за стола. – Уходим. Я портить отношения с местной ведьмой не хочу.

***

Жил Глеб в небольшом доме, сам его называя лачугой старого пьяницы. Хотя дом был вполне крепок и ладен. Крайне пригоден для деятельности молодого егеря, кем Глеб служил. Но спесь и самомнение помнили еще отцовское имение, а потому каждый раз, осматривая свое хозяйство, Глеб разочарованно вздыхал, попутно бормоча: как он ненавидит свою жизнь и как презирает все его окружающее.

Около трех часов ночи вернулся он качаемый игристым и хрипло крикнул:

– Я дома!

Не торопясь к нему вышли две легавые. Старушки остались еще из прошлой жизни. Когда-то натренированы отцом и очень им любимы. Глеб относился к собакам намного лучше чем к себе. Достал из-за пазухи небольшой сверток с порубленным мясом и ласково погладил соседок.

– Спите, значит, лентяйки. Вот вам гостинец.

За окном шумел теплый летний дождь и ветки кустов качались в такт мыслям Глеба. Он огляделся и, стараясь не споткнуться, подошел к своему сокровищу.

– Где же моя Королевна? Вот моя малышка. А это тебе.

Оставшееся мясо он отдал любимому и единственному соколу. Она встрепенулась и сейчас довольно рвала сочный кусок, иногда поглядывая на хозяина. Глеб улыбался.

– А я сегодня, знаете ли, вновь все испортил. Так что скромно живем еще с пару недель. Ну да ничего.

Глеб отошел от сокола и подошел к неказистому шкафу, в котором схоронил экзотические вещи, спасенные из отцовского имения. Из шкафа он достал бутылку шампанского и пыльный кальян, который никто много лет уж не раскуривал. Глеб поставил бутылку и начал разбираться с турецкой забавой.

– Знаю что это странно праздновать неудачу. Но… А чего кручиниться?

Мясистые тучи окончательно раздавили лунный свет такой ясной еще час назад ночи. Теперь уже ливень хлестал смородины во дворе и шумно стучал по кровле. Собаки занервничали.

Глеб развалился в кресле, медленно выпуская кольца дыма. Собаки прислушивались к чему-то, но покорно лежали возле его ног.

– Чертовы турки. Такую вещицу смастерили… Знают толк в покое…

Глеб был хорош собой. Умел бы этим пользоваться, то давно уж поправил свое положение чьим-нибудь приданным. Хорошая фамилия и благородная внешность в мире легко меняются на деньги тех, кто этим не обладает. У Глеба были все качества. Древний дворянский род, европейское образование, высокий рост, ясные глаза и пшеничные волны. В детстве знакомый материн художник рисовал с Глеба ангелочков. Глеб вырос и возмужал, теперь вполне годился для изображения античных героев.

Порывом ветра вдруг открыло окно. Потухли свечи.

– Эх.

Глеб подошел к окну. Собаки скулили, глядя на него.

– Тихо! Еще вашего нытья мне не хватает.

Он хотел закрыть громыхающие о стены створки, но вдруг одна из собак сорвалась с места, оттолкнула Глеба и выпрыгнула в окно. Вторая помчалась следом.

Глеб шел в ночь. Он не видел почти ничего вокруг, переступал осторожно и почти протрезвел от вынужденной сосредоточенности. Глеб хорошо знал эти места. Небольшая роща возле его дома была достаточно безопасным местом, дикие звери сюда не заглядывали, лихие люди в этих краях не водились. Какого черта его старухи помчались во тьму, ответить Глеб не мог.