Ассасины

— Последний раз мы виделись с ней в Риме. Примерно три недели тому назад. Она работала как одержимая. В Париже, в Риме. В библиотеке Ватикана, в секретных архивах. Над чем конкретно работала, не говорила. Единственное, что я знала, это было связано с давно минувшими временами. Четырнадцатый, пятнадцатый века, историческое исследование, вот и все, что она мне сказала.

— Но кому, черт побери, понадобилось убивать ее за это? И что она делала в Париже? Я думал, ее новая книга относится к временам Второй мировой войны...

— Она проработала там все лето. Моталась туда-сюда. Приезжала в Рим, сидела в архивах, потом снова возвращалась в Париж. И когда мы с ней виделись последний раз, сказала, что летит в Египет, в Александрию. И тогда я пошутила, обозвала ее Лисом Пустыни, как Роммеля, по чьим следам она, видимо, шла.

— Четырнадцатый век, Вторая мировая, повесившийся у нас в саду священник... Кстати, о нем она когда-нибудь говорила?

— Нет, никогда.

— И тем не менее она приезжает домой и первым делом звонит Сэму Тернеру и расспрашивает его об этом давнем самоубийстве. — Нетерпение мое нарастало, я не мог с собой справиться.

— Перед тем как она оправилась в Египет, я устроила ей допрос с пристрастием. Сказала, что не отстану, пока она не расскажет мне, за чем охотится. И тут она вдруг отшила меня, резко и грубо. Сказала, чтоб я не смела совать свой нос, что лучше мне вообще ничего не знать. «Так безопасней, Элизабет, — сказала она, — тебе безопасней не знать ничего этого». Она меня берегла, но от чего? Получается, что от смерти... И еще все это как-то связано с Церковью. — Руки ее сжались в кулаки, глаза сузились. — Что-то внутри нее... что-то неладное и страшное... И ей удалось это раскопать.

— В четырнадцатом веке? — спросил я. — Кто-то является из четырнадцатого века и убивает мою сестру? Или же ее устраняет какой-то сумасшедший, возмечтавший стать новым Папой? Кто, Элизабет?...

— Если это дело рук Церкви, нам никогда не узнать, Бен. Церковь, она как спрут. Не достанет тебя одним щупальцем, тут же тянет другое. Кстати, именно так и называлась новая книга — «Спрут».

Я вздохнул, затем попробовал рассуждать логически.

— Если б мы точно знали, что она обнаружила, тогда узнали бы и мотив. Тебе она ничего не говорила, не хотела подвергать опасности. Собиралась сказать мне, но не успела, ее убили. Возможно, она говорила Локхарту...

— Или же они подумали, что говорила. Что в принципе одно и то же.

— Тогда, может, они подумали, что она успела сказать и мне. Ну, скажем, по телефону. Да, утешительная мысль. Локхарт и Вэл... Насколько они были близки?

— Думаю, она собиралась уйти из Ордена и выйти за него замуж. Человек он хороший. И мог дать ей все, в чем она нуждалась: защиту, любовь, свободу писать и заниматься наукой. Был, правда, немного пуглив, но...

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, все эти влиятельные люди, секреты, которые он знал. Достаточно причин быть осторожным. Вэл же никогда такой не была, она обожала чувство опасности. Кстати, он и мне тоже очень помогал. Нашел квартиру в Риме, представил разным людям... даже кардиналу Инделикато, который другим практически недоступен. И еще у Локхарта были очень доверительные отношения с Д'Амбрицци. — Она вскинула вверх руку, растопырила четыре пальца. — Локхарт, Д'Амбрицци и тень кардинала, Санданато. И наша Вэл. Всякий раз, когда Локхарт бывал в Риме, эта четверка проводила время вместе. И от брака с Локхартом ее удерживал только один человек. Вернее, мысли о его реакции.

— Отец...

— Да. Она не знала, как решить эту проблему.

— Но ведь ей вовсе не требовалось его благословение.

— Она жаждала его, Бен!

Было почти два ночи, порывы ветра сотрясали дом, точно на него накинулось целое войско гоблинов.

— А кстати, — спросила она, — как влез во все это Арти Данн?

— Случайно. — Я рассказал ей о встрече с Данном и Персиком в «Нассау Инн». — Тебя что-то смущает?

— Этот Данн. Джокер в колоде.

— Ты его знаешь?

— Как-то брала у него интервью в Риме. Ну, спрашивала о романах, о том, как они вписываются в его концепцию веры. Бойкий на язык человек, с большими связями. Строит из себя простого и свойского парня, а кардинал Д'Амбрицци посылает за ним лимузин. Всех знает. В том числе и Папу. И знаешь, мне как-то не верится, что Арти Данн мог оказаться здесь случайно.

— Да нет, я совершенно случайно встретился с ним в...

— Уверена, что так. Ты — случайно. Я имела в виду другое: он не так прост, как кажется. И еще не знаю ни единого человека, который бы толком знал, чем он действительно занимается.

— Да, пожалуй. Не далее как сегодня вечером задавал ему вопросы и не получил ответа ни на один.

Оба мы иссякли. Прибрались на кухне, потом я взял ее сумку и повел наверх, в гостевую комнату. И стоял в дверях, пока она осматривалась.

— Рада, что я сейчас с тобой, Бен. И еще... мне страшно жаль, что так вышло с Вэл. — Она поцеловала меня в щеку.

Я притворил дверь и пошел к себе, спать.

* * *