Ассасины

Лагерь Салах ад-Дина напоминал хозяйство пчеловода. Большой квадрат на ровной местности, окопанный глубоким рвом, был заполнен шатрами-ульями, между которыми деловито сновали воины-пчелы самых разных национальностей и эмиры – командиры отрядов. Перед шатрами дымились многочисленные костры, на которых готовился вечерний плов, слышался стук кузнечных молотков – это в походной кузнице ковали лошадей. Где-то звучала зурна[88], которой подыгрывали на бубнах, недовольно ревели ослы – они получали корм в последнюю очередь, тихо ржали и фыркали лошади – наверное, разговаривали на своем лошадином языке, а уже выставленная ночная стража по периметру лагеря перекликалась: «Смотри-и! Слу-ушай!». Кроме пешей стражи в дозор отправились и конные отряды, но они вели себя тихо и передвигались скрытно – чтобы не пропустить появление врага.

Египетский султан Салах ад-Дин в задумчивости сидел на невысокой походной тахте и размышлял; в его огромном шатре, расшитом золотыми нитями, не было никого, если не считать телохранителей-мамлюков[89]. Но они были неподвижны и безгласны – как изваяния. Их можно было за людей не считать.

Салах ад-Дин размышлял и вспоминал. Четыре года назад ему удалось захватить Тиверию, Акру, Аскелон и другие города; воины их гарнизонов, почти без исключений, попали в плен или погибли при Хаттине. Остался только Тир. К сожалению, очень не вовремя прибыл морем маркграф Конрад Монферратский с отрядом крестоносцев, обеспечив таким образом городу надежный гарнизон. Натиск правоверных на Тир был отбит.

Тогда султан осадил Иерусалим. Оборону города возглавил барон Ибелин. Однако ему не хватало ни защитников, ни продовольствия. Гарнизон, поначалу отвергнув относительно великодушные предложения Салах ад-Дина, в конце концов, был вынужден сдаться. В октябре 1187 года султан вступил в Священный город, который почти сто лет пребывал в руках христиан, и провел ритуал его очищения, проявив великодушие к жителям Иерусалима. Горожан он отпустил на все четыре стороны при условии, что они внесут за себя соответствующий выкуп. Многим выкупиться не удалось, и они были обращены в рабство. Таким образом Салах ад-Дином была захвачена вся Палестина.

И только Тир остался в руках христиан. В том, что он пренебрег взятием этой крепости до наступления зимы, заключался его самый грубый стратегический просчет. Масихины[90] сохранили за собой мощный оплот, и в июне 1189 года оставшаяся армия крестоносцев во главе с Ги де Лузиньяном и Конрадом Монферратским напала на Акру. Им удалось отогнать армию султана, шедшую на выручку осажденным. Он не имел флота, что позволило христианам дождаться подкреплений и оправиться от поражений, которые они потерпели на суше.

И вот море вновь сделалось судоходным, небо стало ясным и пришло время прибытия подкрепления для обеих армий, чтобы они могли продолжать войну. Первым к султану присоединился Илм ад-Дин Сулейман Ибн Жандар, эмир на службе у ал-Малика аз-Захира. Это был старик, покрывший себя громкой славой, прославившийся мудростью своих советов и отвагой, которую он проявил во множестве сражений. Султан был очень высокого мнения об этом предводителе, одном из его старых соратников. Следующим прибыл Мужадд ад-Дин, повелитель Баальбека, а за ним – Бадр ад-Дин, правитель Дамаска.

Одно за другим прибывали мусульманские войска из разных частей страны. Крестоносцы, со своей стороны, использовали любую возможность, чтобы дать знать Салах ад-Дину, что вскоре к ним прибудет король Франции. Этот монарх занимал очень высокое положение среди франков; он требовал, чтобы его почитали самые могущественные из их правителей. По приезде короля крестоносцы должны были перейти под его руку, и все были готовы признать его верховенство. Наконец прибыл и король Франции с шестью кораблями, груженными провизией и лошадьми.

Салах ад-Дин шевельнулся и пробормотал «Иншалла…» – так хочет Аллах. Возможно, с Акрой придется распрощаться. Тем более, если к франкам прибудет новое подкрепление. Город оказался в отчаянном положении.

После прибытия короля Франции крестоносцы установили мощные баллисты и усилили натиск на город, пытаясь засыпать рвы. Доходит до того, что христиане заваливали ров трупами лошадей и даже бросали в него тела своих мертвецов. Осажденные разделились на четыре группы. Первая спускалась в ров, чтобы разрубать на части трупы сброшенных в него животных – дабы их было легче уносить; второе подразделение сбрасывало трупы в море; третье постоянно обстреливало врага из луков, защищая первые два подразделения и обеспечивая им возможность справляться со своей задачей; четвертая группа занималась баллистами и защищала стены.

Гарнизон Акры был настолько измучен напряженной работой и усталостью, что одолевал султана бесконечными жалобами. В самом деле, ему доставалось больше, чем какому-либо другому воинскому подразделению, и здесь не спасало никакое мужество. И все же гарнизон держался с великим терпением, а Аллах, с теми, кто умеет терпеть.