Ассасины

Вилк мгновенно натянул лук, и стрела полетела в цель.

Но олень уже увидел охотника и вскинулся, чтобы одним прыжком уйти в спасительную лесную глубь, поэтому стрела ударила не в то место, куда целил юноша, и зверь не упал, а только пошатнулся. Но следующая стрела – вдогонку первой – вонзилась точно под лопатку. Олень все-таки совершил свой потрясающий по мощи, отчаянный прыжок, но на землю опустился – вернее, упал – уже издыхающим…

Теперь Вилк не таился; он шагал по главной улице селения с тяжелой ношей на плечах и гордым видом. Некоторые даны даже приветствовали его, потому как знали, что от добычи руса и им кое-что перепадет – когда выпадала такая большая охотничья удача, часть мяса шла в общий котел. Юношу всю дорогу занимала одна мысль: рассказать вождю о заговоре или не нужно? Но тогда Хальфдан узнает, что пленник знает язык данов. А это плохо – в таком случае Вилк потеряет свое преимущество. Ему хотелось, чтобы даны и дальше думали, что он не понимает их речи. Кроме того, Ярилко прекрасно понимал, что станет личным врагом Торкеля, которого, конечно же, никто и пальцем не осмелится тронуть, а значит, жить ему осталось всего ничего; если удастся избежать стрелы Свейна, то от яда колдуна спасения нет.

Об этом он думал и ночью. Но на следующий день ему уже было не до размышлений. В селении данов начался какой-то переполох. Туда-сюда бегали женщины, на улочках появились воины в полном боевом облачении, а на берегу зажгли костер, и жрецы начали свое камлание, вопя дурными голосами и долбя в барабаны и бубны. Ачейко сбегал за новостями, и когда вернулся, то был сильно взволнован.

–  Вождь собирается в поход! – выпалил он одним духом.

Это была скверная новость. Если Хальфдана не будет, то тогда колдун сделает с ним, что захочет.

–  Куда, не знаешь? – спросил Вилк.

–  Будто бы в земли франков. Вчера от них прибыл человек, и они долго о чем-то толковали с вождем.

Вилк немного подумал, а затем начал собираться.

–  Ты куда?! – всполошился Ачейко.

–  Иди за мной, – коротко бросил юный рус и пошел к дому Хальфдана, где собиралась его дружина.

Вождь не сильно удивился, увидев Вилка.

–  Возьми и меня в поход, – сказал юноша. – Я пригожусь.

–  Вольного ветра захотелось? – Хальфдан скупо улыбнулся.

–  Да.

–  Что ж, да будет так. Воин ты хороший. Место твое – в моем драккаре.

–  У меня есть еще одна просьба… – У Вилка был немного виноватый вид.

Хальфдан внимательно посмотрел на него и спросил:

–  Наверное, хочешь забрать с собой и раба?

–  Хочу.

–  Но что ему делать в походе? Он же не воин. Тем более он раб.

–  Вождь, разреши слово молвить! – Ачейко выскочил наперед и встал на колени перед Хальфданом.

–  Говори.

–  Я могу быть стрелком. Я пригожусь!

–  Стрелком? – Хальфдан в задумчивости пожевал ус.

Иногда даны брали в поход стрелков из вольноотпущенников. Но они не играли главной роли в боевых действиях.

Основной тактикой морских разбойников было просто плыть навстречу вражескому кораблю, брать его на абордаж и переходить на следующее судно, отрезая захваченный корабль от остальных. Абордажу предшествовал град копий, кольев с железными наконечниками и камней; каждого гребца защищал воин, отражавший метательные снаряды противника своим щитом. Когда корабли сближались для абордажа, воины держали щиты над головами так близко, что все были хорошо защищены. Излюбленным метательными орудиями викингов, благодаря их ничтожно малой ценности, были колья, которых легко нарубить в лесу, и камни; запас речных и морских окатышей, а также гранитных обломков имелся на каждом корабле.

Наконец вождь принял какое-то решение. При этом в его глазах появился коварный блеск.

–  Я бы взял тебя… но умеешь ли ты стрелять? – спросил он испытующе.

–  Дайте мне лук, и я докажу!

По команде Хальфдана принесли большой тисовый лук и колчан со стрелами. Ачейко внимательно отобрал три стрелы, стал в позицию и молча указал на бревно, к которому совсем недавно был прикован Ярилко. Воины загудели – расстояние до цели было слишком большим. У Вилка сжалось сердце; конечно, он мог бы попасть в столб, но Ачейко… Ведь кривич давно не держал в руках оружия.

Ачейко сначала проверил с помощью гусиного пуха, откуда и как сильно дует ветер, затем примерился к луку – несколько раз натягивал и отпускал тетиву; это было необходимо, чтобы почувствовать оружие. А затем случилось неожиданное: кривич выпустил все три стрелы с такой немыслимой быстротой, что даны ахнуть не успели.

–  Ну-ка, ну-ка… – сказал удивленный вождь, и все пошли к столбу.

Все три стрелы воткнулись рядом, да так близко друг к дружке, что между ними нельзя было и палец протиснуть.

–  Знатный стрелок, – с невольным уважением сказал кто-то из воинов, выразив тем самым общее мнение; даны ценили воинские таланты даже у врагов.

–  Что ж, ты доказал свое право отправиться с нами в поход, – сказал вождь, благосклонно глядя на Ачейко. – Раб будет с тобой, – обернулся он к Вилку; юный рус с благодарностью поклонился.