Assassin's Creed: Буря эпохи Мин

Истинный смысл учения господина Вана о духовном самосовершенствовании, которое называлось «Учением сердца», записан на четырех свитках, висящих в зале Высшей Добродетели. Знание доступно всем, но в полной мере им обладает лишь тот, кто учитывает добрую и злую сущность всякого явления. Основано все на правильном дыхании и самовоспитании. Потому следовавшие традиции студенты, как Ван Цзи, изучали как литературу, так и боевые искусства, за счет чего обретали долголетие. Самый лучший студент дожил до восьмидесяти трех лет, а его ученики, то есть последователи Янмина во втором поколении, стояли наравне с Тан Шуньчжи[25] из «Цзяцзинской восьмерки»[26] и обладали выдающимися боевыми навыками. А вот при обучении Шао Цзюнь оба мастера забывали о ее просвещении. Пусть Янмин лишь недавно вновь встретился с ученицей, однако заметил: после всего пережитого в ее сердце поселилась ненависть. Если она не придет к благомыслию, добрым делам и желанию созидать, то в лучшем случае утратит связь с реальностью, в худшем – станет жестокой, встав на ложный путь.

Услышав такое доходчивое объяснение «Учения сердца», Шао Цзюнь почувствовала, что на душе стало теплее, и, не сдержав улыбки, сказала:

– Спасибо за наставление, учитель.

Мужчина, глядя на нее, внезапно замахнулся удочкой и опустил ее в воду, которую больше не сковывал лед, а затем спросил:

– Почему лед похож на клинок?

«Учение сердца» развивало идеи конфуцианства, при этом находясь под влиянием чань-буддизма. Оттого стихотворение Янмина напоминало буддийскую гатху[27]. Его ученики часто дискутировали, пытаясь разобраться в непреложных истинах и глубоких смыслах учения.

Раньше наставник и не занимался просвещением Шао Цзюнь, потому сейчас ее переполняла радость от разговора, и она сказала:

– Просто похож, но, в конце концов, лед – всего лишь затвердевшая вода.

Господин Ван слегка улыбнулся, резко поднял удочку и ткнул кончиком в девушку. Выпад получился настолько восхитительным, что могло показаться, будто в руках у мужчины не просто палка с леской, а настоящий меч. Послышался хлопок: Шао Цзюнь заблокировала удар.

– Лед крепок и остер – когда твердо уверен, что он таков, то будешь видеть в нем лишь клинок и не рассмотришь мягкость и гибкость. Лед отличается от воды и разделить их легче, чем сдуть пылинку. Однако, если они соединятся, то никому не под силу будет их различить. Так и искусство владения мечом заключается в мягкости и гибкости, а не в твердости и остроте. В случае, когда у клинка вовсе нет острия, то он уподобляется антилопе, опустившей рога: ее уничтожат, не оставив и следа. Такое орудие не сможет остановить противника, – объяснил Янмин.

Сначала фехтованию Шао Цзюнь обучалась у него, а прибыв во Флоренцию, постепенно переняла стиль Эцио. Техники владения мечом на Востоке и на Западе сильно отличались, причем порой диаметрально. Потому, каждый раз беря в руки клинок, Шао Цзюнь задумывалась, какой стиль использовать. Оттого в день, когда на нее неожиданно напал Гао Фэн, девушка замешкалась и не смогла быстро разобраться с противником. Янмин заметил этот недочет в ее технике. Он понимал, как важно помочь ученице соединить оба пути, ведь бесконечный выбор одного из двух принесет больше вреда, чем пользы. Задумка удалась – Шао Цзюнь все поняла.

Согласно наставлениям господина Чжу, удар Янмина стоило отбить, а затем избежать продолжения схватки. Только сейчас два человека стояли и по неосторожности легко могли упасть в воду. В порыве отчаяния девушка молниеносно парировала, как учил Эцио. Однако наставник ударил так, что она не отбросила его «меч», а ушла в глухую оборону.

– Наставник… – В ее голосе слышалась досада.

– Хотя военное искусство отличается от философии, но у них общее начало. Я понял это, когда изучал Шестикнижие[28], – отстраненно сказал мастер.

В прошлом люди спрашивали Лу Цзююня, почему он не напишет какой-нибудь трактат, и ученый ответил: «Все уже сказано в „Шести книгах“». «Учение сердца» Янмина и философия господина Лу были неразрывно связаны. Руководствуясь одновременно мирными и военными принципами, человек достигает вершины в любом деле, включая самопознание. Как боец Шао Цзюнь уже превзошла господина Чжу и все же пока не познала все тонкости мастерства. А схватки с Гао Фэном и Вэй Винем пошатнули ее уверенность в своих силах.

На лице наставника промелькнула улыбка, он с легким вздохом сказал:

– Сестра, ты прочитала мало книг, однако от природы очень сообразительна. В моем учении нужно руководствоваться и военными, и мирными принципами. Большинство людей хороши во втором. Тебе же нет равных в первом.

Девушка посмотрела на Янмина и вспомнила, как уничтожили Братство ассасинов. В него входило много талантливых бойцов, которые могли изучить искусство войны господина Вана. И Шао Цзюнь пугала мысль, что она – последний ассасин.

– Учитель, нужно возродить Братство, и ваши тревоги уйдут.

Это было их общей мечтой. Мужчина слегка кивнул и сказал: