Assassin's Creed: Буря эпохи Мин

Тигры придерживались строгого порядка во всем и иерархии. И уважали только силу, а Братство следовало принципу «Ничто не истинно, все дозволено». Естественно, они не могли найти общий язык, постоянно конфликтуя. Начиная с той поры, когда стрела царства Вэй поразила правителя династии Цинь, Чжан Юн видел в ассасинах только врагов, которых нужно уничтожать, как поступили все его предшественники. В течение многих лет они сражались не на жизнь, а на смерть; победу одерживала то одна сторона, то другая, но в целом силы всегда оставались равны. А сейчас впервые в истории Братство ассасинов оказалось на грани исчезновения.

Даже старик Юн, думая об этом, начинал волноваться. Он знал: на Западе главу того или иного объединения называли лидером. В Китае, скорее всего, главного ассасина называли по-другому, хотя суть оставалась та же. И если не уничтожить его, Братство возродится. Хун Ливэй, безусловно, обладал неплохими способностями, тем не менее уступал сбежавшему три года назад Чжу Цзююаню. Господин Пилос говорил, что глава необязательно должен быть самым сильным, однако тиду дополнил бы эту мысль: глава любой организации должен уметь вести за собой остальных. Когда он увидел Хун Ливэя, тот стараниями Вэй Виня уже напоминал разделанную тушу. Любопытный факт: даже главный евнух Чжан никогда не видел техники боя Змея. Старик Юн не мог поверить, что Ливэй был главой Братства. Невероятно храбрым человеком, выступившим против Биня, – да, но вот лидером… Тем не менее поиски такого не увенчались успехом. И возращение Шао Цзюнь косвенно доказывало правоту тиду. Этот мистический глава смог избежать ловушки, устроенной во время подставной церемонии, а теперь начал действовать.

Бинь кивнул в ответ:

– Вы говорите правильные вещи, я всегда думал так же.

Он ляпнул первое, что пришло в голову, и тут же похолодел от ужаса. Змей всегда вел себя осторожно, не пытался казаться умнее, не подлизывался и не пытался лезть вперед, оставаясь всегда в тени. А сейчас признался в убийстве Ливэя, хотя не считал того главой Братства ассасинов. Только слово не воробей, потому мужчина тут же продолжил:

– Но за все эти годы так и не нашел доказательств, вот и решил не беспокоить вас своими домыслами. И только после ваших слов во мне не осталось сомнений.

Старик даже не обратил внимания на неоднозначные речи своего подчиненного и лишь отстраненно разглядывал сандаловую сливу. Помолчав какое-то время, он тихо заговорил:

– Не важно, кто он – все равно достанем. Сейчас мы должны сосредоточиться на Шкатулке Предтеч. Юй Даюн скоро подготовит треножник, и на острове Дайюй уже почти все готово – осталась самая малость.

Голос звучал очень спокойно, без намека на злость, а Биня все равно трясло. Он никогда не показывал слабость перед другими и отлично скрывал эмоции, но старик Юн пугал его до смерти: сцена казни евнуха Лю до сих пор стояла перед глазами. Только вот на Змея произвело впечатление не кровавое зрелище, а тот факт, что на ужасную смерть Цзиня обрек человек, который еще недавно вел себя перед ним почтительно и преданно. Сейчас Бинь боялся, ведь не справился с одним из приказов тиду: сожжение Леопардового павильона прошло идеально, а вот поиск следов Шао Цзюнь, получившую Шкатулку Предтеч, не дал вообще никаких результатов.

Мужчина сказал слегка дрожащим голосом:

– Слушаюсь, господин. Скажите, Шкатулка правда у Шао Цзюнь?

– Пилос говорил, изначально она хранилась у Эцио, но после его смерти как сквозь землю провалилась. Последней, кто видел сеньора Аудиторе, была эта девка. Потому, думаю, ответ очевиден. Только вот… – Старик прищурился и посмотрел в окно. – Постоянно носить артефакт с собой очень неудобно, несмотря на небольшой размер. Мятежница точно отдала кому-то Шкатулку… В общем, наша главная цель – ее помощник. Если во время поисков сможем прикончить и девку – хорошо.

Закончив говорить, тиду пошел к лестнице и начал спускаться, как вдруг замер и обернулся:

– Вэй Бинь, ты же не забыл, как убивать людей?

– Господин, ничтожный человек никогда не посмеет забыть.

– Естественно… Я тоже никогда не забываю.

От последней фразы у Биня волосы встали дыбом. Глядя в спину главному евнуху, он свесил голову и пробормотал:

– Слушаюсь. Слушаюсь и следую приказу господина.

Внизу старика ждал верный Цю Цзюй, с которым они вместе вышли из дома. Демон шел чуть позади.

Вновь пошел снег. Легкий, словно ивовый пух, и не обжигающий холодом.

– Уже второй лунный месяц. В следующем месяце старейшина Се будет обновлять состав государственной канцелярии… – задумчиво протянул старик, глядя в небо.