Assassin's Creed. Единство

– Элиза, из симпатичной девочки ты превратилась в красивую женщину. Бог мне свидетель, этим ты пошла в маму, а она… Стоило ей войти, как все головы поворачивались в ее сторону. Но на красоту все падки. Поверь, тебе в жизни встретится более чем достаточно разных мерзавцев и негодяев.

– Я это знаю, месье.

– Арно поди ждет не дождется твоего возвращения в Версаль?

– Вы совершенно правы, месье.

Я очень на это надеялась.

Мистер Уэзеролл встал, собираясь уходить.

– И чем же, Элиза, ты занималась в течение тех двух дней, что длилось ваше плавание по Ла-Маншу?

– Фехтованием, месье. Мы с капитаном упражнялись часами.

20 марта 1788 г

Кэрроллы обещали помочь с поисками Раддока. По мнению мистера Уэзеролла, это значит, что они представят в наше распоряжение сеть своих шпионов и осведомителей.

– Если он в Лондоне, его обязательно найдут. В этом, Элиза, ты можешь быть уверена.

Но Кэрроллы, разумеется, ждут от меня выполнения их задания.

Может, оно бы и заставило меня нервничать, если бы не бедняга мистер Уэзеролл, который переживал за нас обоих. Он постоянно теребил бакенбарды и на каждом шагу высказывал свои опасения. Словом, все беспокойство он взял на себя, и на мою долю ничего не осталось.

И потом, его предположение оказалось верным: затея Кэрроллов меня приятно будоражила. Незачем отрицать то, что есть. Неужто вы решитесь меня упрекать? Я десять лет провела в унылой, ненавистной школе. Десять лет мне хотелось протянуть руку и ухватить судьбу, порхающую совсем рядом. Иными словами, после десяти лет тоскливых ожиданий я была готова к опасным приключениям.

Прошло более месяца. Мне велели написать письмо. Кэрроллы переправили его своим помощникам во Францию. Там письмо запечатали и отправили на лондонский адрес. Пока мы дожидались ответа, я занималась с Элен чтением, учила ее английскому языку и попутно оттачивала собственные знания.

– Это будет опасно? – по-английски спросила меня девушка во время одной из прогулок по саду.

– Да, Элен. До моего возвращения ты должна оставаться здесь. Или попробуй поискать себе работу в другом доме.

– Вы так просто не избавитесь от меня, мадемуазель, – робко ответила она, перейдя на французский.

– Элен, я вовсе не собираюсь от тебя избавляться. Ты замечательная спутница. Каждой девушке хотелось бы иметь такую заботливую и душевную подругу. Просто я считаю, что свой долг ты выплатила. В горничной я не нуждаюсь и нести ответственность за другого человека тоже не хочу.

– А как насчет подруги, мадемуазель? Может, я смогу стать вам подругой?

Элен была моей противоположностью. Если я могла что-то выпалить сгоряча и наломать дров, ее отличала молчаливость. Порой за день я не слышала от нее и двух слов. Я могла легко засмеяться и так же легко вспылить. Элен была себе на уме и редко показывала свои чувства… Знаю, о чем вы сейчас думаете. Те же мысли были и у мистера Уэзеролла. Он считал, что мне есть чему поучиться у Элен. Наверное, потому я уступала ее мягкой настойчивости: и в вечер нашего знакомства, и потом. Я позволяла ей оставаться со мной и удивлялась, почему Богу было угодно наградить меня таким ангелом.

Итак, я проводила время с Элен, всячески старалась избегать общения с чванливыми мамашей и дочкой Кэрролл, а кроме того, упражнялась с мистером Уэзероллом, который…

Надо называть вещи своими именами: он сдал. Теперь он уже не тот фехтовальщик, что прежде: не настолько быстр, не настолько зорок. Может, возраст взял свое? Как-никак, я впервые встретилась с мистером Уэзероллом почти четырнадцать лет назад, и это тоже нужно принять в расчет. А еще… За столом я часто вижу, как он тянется к графину с вином, не дожидаясь слуг. Наши хозяева, конечно же, это замечают. Мэй Кэрролл вообще смотрит на него свысока. Их неприязнь вызывает у меня жгучее желание встать на его защиту. Себе я твержу, что он до сих пор скорбит по маме.

– Может, вы не станете вечером налегать на вино? – пошутила я в один из наших поединков, когда он нагнулся за деревянным мечом, выбитым мной у него из рук.

– Да, выгляжу я скверно, но причина вовсе не в выпивке. В тебе, Элиза. Ты недооцениваешь свои способности.

Возможно, да. А возможно, и нет.

Я регулярно писала отцу, рассказывая ему об успехах в своих занятиях и проявляемом мной «усердии». Однако когда дело доходило до писем Арно, что-то всегда меня останавливало.

А потом написала, что люблю его.

Никогда еще в моем письме к нему не было столько страсти. В конце я выразила надежду, что мы скоро увидимся – месяца через два или чуть позже. Пожалуй, это были самые искренние слова, когда-либо написанные мной.

Ну и что, если мое желание видеть Арно имело корыстные причины? Что, если я видела в нем временную передышку от своих повседневных забот, луч света во тьме моей судьбы? Так ли это плохо, если моим единственным стремлением было подарить ему счастье?

Меня зовут. Элен сообщила, что принесли какое-то письмо. Значит, пора втискиваться в платье, спускаться вниз и узнавать, что от меня хотят.

Отрывок из дневника Арно Дориана

12 сентября 1794 г