Assassin's Creed. Единство

И все же кое-что в наших блужданиях изменилось к лучшему. Мои хождения больше не были бесцельными. Теперь я раздумывала о том, где Дженнифер могла прятать письма. Одна из дверей вестибюля вела в игровую комнату. Побывав там, я произвела быстрый осмотр деревянных панелей. Вдруг какая-то из них отодвигалась, открывая тайное хранилище? По правде говоря, нужно было бы тщательно осмотреть весь дом, но меня останавливали его внушительные размеры. Дженнифер могла прятать письма в любой из почти трех десятков комнат. Вчерашнее столкновение с дворецким меня напугало, и я не отваживалась на ночную разведку помещений. Нет, наилучшим шансом заполучить письма мне виделось более близкое знакомство с Дженнифер.

Но как его осуществить, если она почти безвылазно торчит в своей комнате?

3

Третий день также был похож на два предыдущих. Не стану о нем распространяться. Опять шитье, болтовня о пустяках. И потом – опостылевший вопрос:

– Элен, не пройтись ли нам по садику?

– Не нравится мне это, – признался мистер Уэзеролл, когда вечером у нас начался очередной обмен знаками.

Общаться посредством сигналов и чтения по губам было затруднительно, но иного нам не оставалось. Мистер Уэзеролл не поощрял моих поздних отлучек из дома, да и я не жаждала снова наткнуться на Смита.

– Что именно вам не нравится? – уточнила я.

– А то, что они могли заняться проверкой твоей легенды.

Если так, выдержит ли моя история проверку? Это знали только Кэрроллы. Мое благополучие полностью зависело от них, и это было так же верно, как и то, что я стала пленницей мисс Скотт.

Только на четвертый день – наконец-то! – Дженнифер Скотт соизволила покинуть свою комнату. Меня попросили ожидать ее возле конюшни. Нам предстояло совершить променад в Гайд-парк, на Роттен-Роу.[7]

Приехав туда, мы пополнили число любителей полуденных прогулок. Мужчины и женщины чинно шли под раскрытыми зонтиками, не спасавшими от холода. Они махали проезжающим каретам, откуда им отвечали величественно, чуть ли не по-королевски. Всадники махали как пешеходам, так и пассажирам карет. Каждый мужчина, женщина и ребенок были изысканно одеты, и все они махали, чинно двигались, улыбались, снова махали…

Все, кроме мисс Скотт. Хотя она и оделась надлежащим образом, нарядившись в пышное платье, улыбки на ее лице не было. Она неодобрительно поглядывала на Гайд-парк через окошко в карете сквозь завесу седых волос.

– Ивонн, вы приехали в Лондон именно за этим, ведь так? – спросила она и сделала сердитый жест, словно отгоняя всех этих «махателей», «улыбальщиков» и маленьких детей в костюмчиках, застегнутых на все пуговицы. – Поглазеть на идиотов, чьи жизненные горизонты едва ли простираются дальше стен парка?

Я подавила улыбку. Пожалуй, моя мама и Дженнифер нашли бы общий язык.

– Я рассчитывала увидеть вас, мисс Скотт.

– Напомните, зачем?

– Выполняла отцовскую волю. Его предсмертное распоряжение. Помните?

Она скривила губы:

– Мисс Альбертине, я могу казаться вам старухой, но смею вас заверить: я не настолько одряхлела, чтобы забывать подобные вещи.

– Простите меня, я не хотела вас обидеть.

И снова этот жест, словно и я принадлежала к докучливой публике.

– Вы меня ничем не обидели, иначе я не преминула бы сказать вам об этом. Меня, мисс Альбертине, крайне трудно задеть. Можете быть уверены.

Я вполне ей поверила.

– Расскажите, как протекала дальнейшая жизнь вашего отца и бабушки после того печального дня, – попросила Дженнифер.

Я внутренне собралась и изложила добросовестно заученную историю.

– После того как ваш брат великодушно помиловал моих родных, они поселились в окрестностях Труа. Это им я обязана знанию английского, испанского и итальянского. Отец и бабушка не только прекрасно знали эти языки, но и делали превосходные переводы. У них не было отбоя от заказов, что позволяло им вести весьма обеспеченную жизнь.

Я умолкла, поглядывая на Дженнифер. Ее лицо оставалось бесстрастным. Ни малейшего признака сомнения в моих словах. В Королевском доме нам усердно вдалбливали иностранные языки. Если старухе вздумается устроить мне и эту проверку, я выдержу экзамен.

– Настолько обеспеченную, чтобы держать слуг? – спросила она.

– К счастью, да, – ответила я.

Я попыталась себе представить двух «непревзойденных знатоков иностранных языков», чьих заработков хватало бы на содержание прислуги, и… не смогла.

Если у Дженнифер и имелись сомнения, в ее серых полуприкрытых глазах прочесть их мне не удалось.

– Вы мне не рассказали про вашу мать.

– Отец женился на местной девушке. Родители сочетались браком, когда она была уже беременна. Вскоре последовали роды, стоившие ей жизни.

– И что теперь? Ваши бабушка и отец покинули этот мир. Чем вы собираетесь заниматься после возвращения из Англии?

– Вернусь в Труа и продолжу их дело.

Воцарилась долгая пауза.

– Простите мое любопытство, – сказала я наконец. – Поддерживал ли мистер Кенуэй отношения с вами, пока был жив? Возможно, вы переписывались?

Дженнифер смотрела в окно кареты, но я вдруг поняла, что она смотрит не на прохожих, а на свое отражение в стекле. Я затаила дыхание.