Assassin's Creed. Ересь

Именно эти слова хотели услышать французы. Густой толпой они кинулись к лестницам, словно ничего больше не сдерживало их. Туман начал окутывать Саймона, и в этот момент он услышал крик: «Нет! Мы сдаемся, вы слышите? Мы сдаемся!» Кричали по-английски.

Но мольба о пощаде Саффолка раздалась слишком поздно, была слишком слабой и потонула в победном реве солдат, уверовавших, что они исполняют волю Бога и потому непобедимы.

Похоже, Виктория тоже услышала крик Саффолка.

– Герцог Алансонский принял предложение о сдаче?

– Он его не услышал, – ответил Саймон и помрачнел. – Предложение сдаться потонуло в хаосе боя. Часть англичан пыталась спастись бегством, но бежать было некуда. Многие попали в плен, большинство было убито. Самое ужасное то, что почти все пленные впоследствии были казнены.

– Жанна не могла отдать такой приказ!

– По всей видимости, она об этом даже не знала. Ни в одном известном нам источнике ее причастность к этим казням не упоминается.

– Меня это радует, в противном случае это бросило бы тень на ее светлый образ.

Слова Виктории задели Саймона, и почти против его воли слова слетели с языка:

– Однажды Жанна сказала: «Я боюсь только одного – предательства».

Возникла долгая пауза.

– Я работаю с молодыми людьми на год или два моложе Жанны. Мне трудно продолжать наши с вами изыскания, зная, какая смерть ее ждет в самом ближайшем будущем. Я могу только представить, насколько это тяжело для вас, – сказала Виктория.

«Нет, – подумал Саймон, – ты не способна это представить».

– Странно, – снова раздался голос доктора Бибо, – но, кажется, «Анимус» не хочет показывать нам следующий временной отрезок.

– Возможно, потому, что меч Эдема не играл существенной роли в последующих трех сражениях, – сказал Саймон. – На взятие, например, Мен-сюр-Луара ушел всего один день. К этому моменту в армии Жанны насчитывалось около семи тысяч человек. Обойдя город и замок, французы пошли в лобовую атаку на укрепления на мосту и к концу дня захватили их. Они оставили в замке свой гарнизон, чтобы англичане не смогли вернуть себе этот небольшой городок, а сами двинулись дальше, прямо к Божанси.

– Четвертое сражение Луарской кампании, – сказала Виктория.

– Все верно. По большому счету французы просто задействовали осадную артиллерию, которая била по защитным укреплениям города, пока англичане не сдались. Хотя в это время на помощь противникам французов подошел авангард армии Фастольфа – Толбота и в армии Жанны было неожиданное пополнение. Но мы должны отправиться в Пате. Это сражение стало зеркальным отражением битвы при Азенкуре и самым большим успехом Жанны д’Арк. Девушка настояла, чтобы французы преследовали Фастольфа и Толбота, отступавших к Пате. Она обещала герцогу Алансонскому, что… по его словам, Жанна сказала: «…даже если они спрячутся в облаках, мы и там их найдем. Сегодня у короля будет самая великая победа из всех, какие у него были прежде. Мои голоса говорят, что они наши».

– Так все и случилось, как я понимаю, – сказала Виктория.

– В английских первоисточниках с осторожностью упоминается две тысячи убитых и большое число пленных, включая Толбота. Захват в плен последнего не мог не порадовать Жанну.

– А потери со стороны французов?

– Три.

– Три тысячи… или сотни?

– Нет, всего три солдата. Раз, два, три. Сражение длилось не более часа, но, вероятно, Жанна его практически не видела. Англичане сидели в засаде, но их позиция была обнаружена: пробежал олень, они не удержались и закричали «ату».

– Вы шутите.

– Ни в коей мере. Большие дела зачастую определяют маленькие нюансы. В нашем случае – олень. Между прочим, это животное считается символом Иисуса Христа. Ну так вот, англичане вспугнули этого самого оленя, французы их засекли, а остальное я уже рассказал.

– Символ Христа выпрыгивает из кустов, чтобы предупредить французов. Невероятно!

– Пока Жанна владела мечом, ее нельзя было остановить, – сказал Саймон. – И… думаю, я знаю, где она его потеряла.

– Знаете?

– Возникла идея. Если следовать логике, что она непобедима, пока ее рука сжимает меч Эдема, то место ее первого настоящего поражения и есть место, где она его потеряла. Но я не намерен отправляться туда прямо сейчас. Прежде я хочу увидеть момент коронации.

«Хочу увидеть ее счастливой и гордой тем, что она выполнила волю Бога, – подумал Саймон. – Пусть на короткий миг, но хочу увидеть ее в ореоле славы и благодарности, которые она заслужила, прежде чем жизнь станет для нее адом».

– И я хочу побывать на коронации, – поддержала его Виктория.

Туман начал рассеиваться, открывая высокий неф и строгие линии стрельчатых готических арок Реймсского собора, расцвеченных белыми пятнами дневного света и цветными бликами витражей.