Assassin's Creed. Откровения

– Я и без доспехов здорово утомилась. Но это интереснее, чем днями напролет сидеть в лавке. Надеюсь, Азиза справится там без меня.

– Азиза – девушка смышленая. У тебя, наверное, в горле пересохло?

Эцио протянул Софии флягу с водой. Она жадно сделала несколько больших глотков.

– И давно эта крепость пустует?

– В прошлый раз я тут наткнулся на тамплиеров. Они пытались добраться до тайного архива, но потерпели неудачу. Как ты знаешь, не сумели они и завладеть ключами, которые все вместе открывают заветную дверь. А теперь…

Они замолчали. София любовалась окрестностями.

– Как здесь красиво, – наконец сказала она. – Значит, с этого места и началось ваше братство?

– Братство появилось тысячи лет назад. Здесь оно возродилось.

– И его levatrice[78] был человек по имени Альтаир?

Эцио кивнул:

– Альтаир ибн Ла-Ахад. Он вырастил нас, выпестовал, а затем отпустил на свободу… Альтаир понял, что время крепостей прошло. Масиаф стал символом высокомерия и своеобразным маяком для всех наших врагов. С годами Альтаир убедился: лучший способ служить справедливости – это вести достойную жизнь. И не над людьми, которых мы защищаем, а среди них.

– Скажи, а плащи с такими жутковатыми капюшонами – они тоже пошли от Альтаира? – спросила София.

Вопрос был задан игривым тоном, и Эцио невольно рассмеялся.

– Помню, ты вскользь упоминал о каком-то Кредо. Это ваше учение? – спросила София. – В чем оно состоит?

Эцио задумался над ответом.

– Альтаир прожил очень долгую жизнь, и последние двадцать с лишним лет он занимался различными… учеными изысканиями. Собирал знания, которые ему открывались. Он много писал, и один отрывок я запомнил наизусть. Хочешь, прочитаю?

– Очень хочу.

– Вот что писал Альтаир. «Любая фраза, которую долго произносят вслух, становится непреложной истиной. Разумеется, при условии, что вам удастся сломить сопротивление ваших противников и заткнуть им рты. Но если вы преуспеете в этом и устраните все препятствия, что останется? Истина! Однако существует ли истина в некоем объективном смысле? Нет. Но тогда как человеку достичь объективной точки зрения? Ответ прост: она недостижима. Это невозможно в самом буквальном смысле. Слишком много разветвлений, в которых можно заблудиться. Слишком много граней, плоскостей и формул, которые необходимо принимать во внимание. Сократ и философы его школы это понимали. Они ратовали за асимптотический подход к истине. Прямая никогда не сольется с кривой, какую точку пространства ни возьми. Но само понятие асимптоты предполагает бесконечную борьбу. Мы бесконечно приближаемся к откровению, но так и не достигнем его. Никогда… И вот к какому выводу я пришел: до тех пор, пока существуют тамплиеры, они будут пытаться сделать реальность послушной их воле. Они понимают: абсолютной истины не существует, а если она все-таки есть, нам нечего и надеяться ее распознать, поскольку мы не имеем нужных качеств. И потому, вместо поисков абсолютной истины, тамплиеры стремятся создавать свои собственные истины. У них есть основополагающий принцип, именуемый Новым Порядком: изменять существующую реальность сообразно их „собственному“ образу. Речь идет не о древних предметах, наделенных могущественными силами. И не о людях. То и другое – всего лишь орудия. Речь идет о понятиях. Надо отдать тамплиерам должное: это умный ход. Разве можно начать войну против понятия или представления? Зато само оно является превосходным оружием. Оно не имеет телесной оболочки, но способно невообразимо и зачастую жестоко изменить окружающий мир. Вы не можете убить учение. Даже если убьете всех его последователей и уничтожите все их книги, в лучшем случае вы получите временную передышку. Где-нибудь, когда-нибудь мы все откроем заново. Заново сформулируем. Я уверен: даже мы, ассасины, попросту заново создали братство, существовавшее до эпохи Старейшины Горы… Все знания – химера. Все они возвращаются и растворяются во времени. Бесконечном. Неудержимом. Возникает вопрос: неужели все настолько безнадежно? Мой ответ таков: мы должны достичь такого места, где подобный вопрос теряет свою остроту. Сама по себе борьба асимптотична. Она всегда приближается к завершению, однако никогда не завершается. Лучшее, на что мы можем надеяться, – это немного выпрямить кривую. Достичь мира и стабильности, хотя оба этих состояния временны. Пойми, читатель: они всегда были и всегда будут временными. До тех пор пока продолжается род людской, будут рождаться сомневающиеся и потрясатели основ. Люди, восстающие против существующего положения вещей лишь потому, что ни на что лучшее они порой не способны. Разногласие укоренено в природе человека. Война – всего лишь один из способов проявления разногласий. Я думаю, что многим нужно еще расти и расти до понимания нашего учения. Но таков процесс развития человека. Он должен заходить в тупик, разочаровываться, учиться, двигаться к просветлению. И наконец, к пониманию, дающему мир с самим собой и окружающими».

Эцио умолк и через некоторое время спросил:

– Тебе это что-то говорит?

– Grazie. Говорит… многое.