Assassin’s Creed. Origins. Клятва пустыни

– Наше общество набирает силу и укрепляет свое влияние, – продолжал Райя. – Мы ставим целью построение новой, более совершенной и справедливой жизни в Египте. Такой, которая уведет страну со старых, вязких путей.

Бион ждал продолжения рассказа, даже не пытаясь скрыть охватившую его скуку. Как человек, некогда входивший в те же круги, а особенно с тех пор, когда он кое-что узнал о том мире, Бион всеми силами старался избегать любых разговоров о политике и теориях устройства лучшей жизни. Он знал: его работа не восседать с теми, кто определял политику, а защищать их и, если понадобится, убивать по их приказу. В таких делах, особенно по части убийств, Бион не знал себе равных. Он привык гордиться своим ремеслом. Это было единственное занятие, в котором он был лучшим из лучших. Этот его навык наверняка и заставил Райю проделать столь долгий путь для встречи с Бионом. Вряд ли бывший командир… соскучился по нему и захотел просто поговорить.

– Могу тебе сказать, Бион, что орден обладает значительным влиянием в Александрии и оно только возрастает. Пока ты вел уединенную жизнь в этой дыре, я трудился не покладая рук. Пойми, я делал это вовсе не из честолюбия…

Бион знал: его лицо сохраняло маску бесстрастия. Райя слишком давно играет в политику. Видимо, заигрался и забыл, кем и чем является Бион.

– …а потому, что я хочу работать на благо нового Египта. Процветающего, привыкшего к самоуправлению. Мне приятно тебе сообщить, что высшее руководство ордена ценит мою честность и преданность. Думаю, эти слова не покажутся тебе высокомерным хвастовством, но обо мне уже говорят в определенных кругах. Быть может, даже видят во мне того, кто в один прекрасный день займет свое место на вершине ордена.

Райя разгладил тунику, явно довольный собой. Он ждал ответа от хозяина дома и делал это с плохо скрываемой самоуверенностью.

Биону страшно хотелось заняться заточкой своего кинжала, но он подавил в себе этот несколько юношеский порыв. Вместо этого опытный убийца чуть изменил положение ног и все так же безотрывно смотрел на гостя, дыша ровно и почти бесшумно. В голове шевельнулась ленивая мысль: когда ж это Райя успел стать таким говоруном? Прежде он был человеком действия.

Молчание Биона несколько озадачило Райю, но он оправился и как ни в чем не бывало продолжил свою речь:

– Естественно, не мне пока все это решать. Я не заблуждаюсь на сей счет. Это дела будущего, и сейчас мне незачем тратить время на мысли о них. У меня есть более насущные заботы: расширять влияние ордена и совершенствовать его работу. Я с болезненной остротой вижу, как Рим все пристальнее заглядывается на Египет. Если мы хотим выжить и остаться у власти, орден должен вести себя мудро, предпринимая необходимые действия. Возможно, это будут действия упреждающего характера. Бион, тебе понятны мои слова? Я достаточно ясно выражаюсь?

Бион кивнул. Он прекрасно понимал Райю и чуть ли не с первых слов гостя убедился: каким тот был, таким и остался. Невзирая на множество хороших качеств, Райя по-прежнему не замечал собственных недостатков. Интриги, в которые он погрузился, сделали его самодовольным и излишне самоуверенным.

– Рад, что ты понимаешь, – сказал Райя. – В этом я не сомневался. Твое понимание очень важно. Думаю, когда ты увидел мое знамя, то догадался: я приехал сюда не чтобы повидаться со старым товарищем. У меня к тебе есть просьба.

«Просьба», – подумал Бион. Что ж, можно выразиться и так.

– В Александрии орден определил меня помощником к одному из своих высших чинов. Это ученый по имени Феотим. Не так давно Феотим обнаружил в библиотеке свитки, касающиеся меджаев. По его словам, там говорилось об их возрождении. – Райя сделал паузу. – Меджаи. Ты же наверняка знаешь, кто это такие, не так ли, Бион?

Бион кивнул. Он действительно знал, кто такие меджаи. В свое время он изучал их – из чистого любопытства. Биону было интересно, как именно становятся меджаями. Сейчас, услышав об этих людях от Райи, Бион вновь задумался о них… Меджаи были защитниками старого царства, стражами всего древнего. Когда-то эти люди охраняли храмы и гробницы, поддерживали мир и оберегали жизнь фараонов и важных сановников. В давние времена меджаи были бесстрашными воинами, умевшими сражаться в любых условиях. Славились они не только ратными подвигами, но и своей мудростью. Правда, с тех пор прошла не одна сотня лет. И времена тогда были другими, и иные вопросы волновали египтян. А потом началась новая эпоха, появились новые защитники и стражи. Естественно, те, кто причислял себя к новому миру и выполнял распоряжения новой власти, не собирались терпеть ревнителей старины. Меджаи стали олицетворением прежнего образа жизни, который все больше вызывал презрение, а то и открытую ненависть. За несколько веков положение меджаев изменилось. Из былых защитников они превратились в апокрифические сущности. В Египте к ним относились по-разному. В одних местах считали просто чудаками, не имевшими силы и влияния, зато в других жестоко преследовали и буквально изводили под корень.