Assassin’s Creed. Origins. Клятва пустыни

Я пригляделся к стенам, думая найти хоть какие-то знаки, указывающие на принадлежность гробницы. Их не было, но легче мне от этого не стало.

– И все равно, – бормотал я, – устраивать себе дом здесь…

Легкая улыбка Айи заставила меня умолкнуть.

– Ты хочешь сказать, жить в гробнице – это святотатство. А по-моему, вполне разумное решение. Некрополь – единственное место, где никому не придет в голову тебя искать. Разве что Туте.

Слова Айи подвели черту в наших спорах. Во всех своих чувствах на этот счет мне придется разбираться в одиночку.

Тута, радуясь любому поводу заслужить похвалу Айи, улыбался во весь рот. Его щеки возбужденно пылали. Мы вернулись ко входу в гробницу.

– И что нам теперь делать? – спросил я.

А вдруг находящиеся внизу – совсем не нубийцы? Но даже если это они, какова вероятность, что и мой отец тоже там?

– Я не знаю, – честно ответил Тута.

– Они могут не пустить нас к себе, – сказал я.

– Даже если и пустят, откуда ты знаешь, что они не убьют нас, едва мы там появимся? – спросила Айя.

Наше беспокойство передалось и Туте. Он явно не думал, что дело может принять такой оборот.

– Постойте. Не от вас ли я узнал, что не так давно нубийцы были добрыми друзьями Байека?

Пришлось ему объяснить, что «не так давно» было десять лет назад. Люди со временем меняются, меняются и условия их жизни. Нубийцам вовсе не хотелось, чтобы кто-то знал об их тайном жилище да еще являлся туда без предупреждения. Вся наша затея показалась мне очень скверной.

Но, если подумать, чего еще мы ожидали? Туте не терпелось привести нам этот довод. И был ли у нас выбор?

Пока мы стояли возле входа и пытались решить, как поступить дальше, судьба приняла решение за нас. В проеме появилась девушка с копьем и, щурясь от солнца, произнесла, глядя на нас:

– Ну, здравствуй, Байек.

Я мгновенно узнал этот лукавый блеск в глазах и покраснел, робко подняв руку в знак приветствия. Сколько раз Хенса учила меня говорить шепотом и рассказывала, как распространяется звук в замкнутых пространствах?

27

Хенса выбралась на поверхность. Мне подумалось, что она ничуть не изменилась с нашей последней встречи: вплетенные в волосы цветные косички, перья, племенные шрамы. Та же осанка, те же темные дымчатые глаза, тот же взгляд, не допускающий возражений.

Но она стала старше. И не только по возрасту. Девчонкой она носила ожерелье из костей. Прочие трофеи вплетала в волосы. А сейчас?

– Здравствуй, Хенса, – сказал я и, указав на ожерелье из львиных зубов и бивень носорога, вплетенный в волосы, добавил: – Ты вытянулась, приобрела силу и опыт.

Она лишь кивнула. Вот тогда-то я почувствовал иную перемену в ней: некоторую отрешенность и озабоченность, которых у нее не было в детстве. Казалось, за эти годы она взвалила себе на плечи заботы целого мира.

И улыбка теперь играла только на ее губах, не достигая глаз. Но это не помешало Хенсе тепло и искренне меня приветствовать, восклицая: «Мой друг и брат». Дождался я от нее и похвал. Хенса сказала, что я вырос и возмужал. Она даже потрогала мои мускулы, проверяя их крепость. Затем настал черед моего снаряжения, которое она тоже одобрила (это было видно по ее лицу). Когда мы виделись в последний раз, я был мальчишкой. Теперь я вырос и превратился в воина.

Я познакомил Хенсу с Тутой и Айей. Девушки внимательно разглядывали друг друга. В характерах обеих было достаточно схожих черт, а вот представления о жизни очень сильно разнились.

– Ты что-нибудь знаешь о нем? – спросил я первым же делом.

– О ком? – явно не поняла вопроса Хенса.

– О моем отце.

Мой ответ еще больше ее изумил.

– А с какой стати я… Погоди, так ты пришел сюда в поисках своего отца?

Я попытался совладать с волной досады.

– Ты не шутишь? – спросил я, понимая, что более дурацкого вопроса задать невозможно. – Значит, ты не получала никаких вестей от моего отца и его здесь нет?

Хенса смущенно покачала головой:

– Пойми, Байек, если бы твой отец приезжал в Фивы, я бы это знала. Но приехать он мог лишь по моей просьбе, а я его об этом не просила. И не отправляла никаких посланий от своего имени. Расскажи-ка мне, в чем дело.

Она подошла ко входу в гробницу.

– Идемте вниз. Угощу вас пивом.

– Так ты действительно здесь живешь? – спросил я.

Хенса кивнула, чуть скривив губу. Ее удивило мое щепетильное отношение к подобным вещам, но я не смог сдержаться:

– Это же гробница. Священное место.

Хенса покачала головой и начала спускаться, держась рукой за стену.

– Разграбленная гробница перестает быть священной, – пояснила она. – Да и вообще почитание гробниц осталось в прошлом. Идем.