Assassin’s Creed. Origins. Клятва пустыни

– То же, что и раньше. Пока ищу отца, упражняться в воинском искусстве самостоятельно. И учиться дальше.

Я кожей почувствовал одобрительную улыбку Айи. Потом, взглянув в ее сторону, убедился, что был прав.

– А тот меджай в Элефантине, он бы мог нам помочь? – спросила Айя.

– Сомневаюсь, что он – настоящий меджай, – ответила Хенса. – Наверняка самозванец. Нарядился в одежду меджаев, объявил о приверженности их пути, а у самого – ни понимания, ни знания истории. Таких сейчас предостаточно. И потом, как вы рассчитываете добраться до него?

– С твоей помощью, – сказал я.

Хенса кивала, раздумывая. Мои слова ее не удивили.

– Мы думали, что внезапный отъезд Сабу каким-то образом связан с твоими соплеменниками, – призналась Айя.

– Могу лишь посочувствовать, что ваши предположения не оправдались, – усмехнулась Хенса.

– Но ведь и твои соплеменники оказались в Фивах из-за моего отца? – не унимался я. – Это правда, что они решили расправиться с Менной?

Хенса кивнула.

– Тогда где сейчас Менна? Убит? Или где-то поблизости? Что с ним?

– Пока еще жив и обитает не так уж далеко отсюда, – ответила Хенса. – В своем логове он провел почти шесть лет, но, судя по всему, намеревается оттуда выбраться. Наш разведчик Нека следит за ним.

– Менну нельзя упускать! – с излишней резкостью выпалил я и тут же поморщился.

Я не имел права указывать Хенсе, как поступать, а тем более приказывать ей.

В знак согласия с моими мыслями нубийка надула губы:

– За такие слова тебе бы следовало влепить хорошую затрещину. Пока ты наслаждался солнечным светом и теплом и раздумывал, почему же отец не хочет всерьез обучать тебя премудростям сражения на мечах, мы скрывались в этой дыре. Я теряла соплеменников, гибнущих от рук приспешников Менны. Байек, мы который год находимся в состоянии затяжной, изнурительной войны. У меня нет намерения позволить Менне ускользнуть, но если ты думаешь, что, едва появившись, ты вправе указывать мне…

– Прости. Брякнул, не подумав.

Я искренне сожалел о тех словах. Воспоминания о кривоглазом разбойнике, влезшем ко мне в комнату, мрачной тенью легли на всю мою последующую жизнь. Но если с той ночи я больше не слыхал ни о Менне, ни о его головорезах… для соплеменников Хенсы этот кошмар не прекращался. И последствия были куда трагичнее.

– Значит, он существует? – наконец спросил я.

– Менна?

– То есть он – не кучка людей и не легенда? Не способ заставить детей поскорее лечь спать?

– Ни в коем случае, – ответила Хенса.

Она снова надолго умолкла, о чем-то раздумывая, вороша угли в очаге.

– Ты сумел добраться сюда и разыскать нас, – вдруг обратилась она к Туте. – А лошадь с повозкой достать сумеешь?

Тута с готовностью закивал.

Через два дня у нас появились и лошадь, и повозка.

30

Перед отъездом мы с Айей снова посетили Нитокрис. На этот раз, придя в Карнакский храм, мы сумели не попасться на глаза стражам и младшим жрецам по пути до внутреннего святилища. Верховная жрица уже ждала нас, словно знала, что мы придем. Мы прошли к той же скамье, где сидели в прошлый раз.

– Ты вернулся, – безмятежно улыбаясь, сказала Нитокрис.

Мельком взглянув на Айю, она снова устремила взгляд на меня.

– Когда в прошлый раз ты сказала…

Я умолк, догадавшись, что она и так все понимает, и тоже улыбнулся. Но безмятежности в моей улыбке не было.

– Тогда я не знал, а сейчас знаю. Мы знаем о меджаях и о том, что мой жизненный путь – нечто большее, чем быть просто защитником Сивы, – сказал я ей.

– И ты готов принять этот путь? – спросила жрица.

– Жаль, я не узнал о нем раньше.

Полумрак храма действовал успокаивающе. Из проходов дул легкий ветерок, охлаждая нам кожу. Надо ли говорить, что я был сильно раздосадован и даже разозлен многолетним сокрытием правды от меня? В храме я постепенно успокоился и понял: мне надо сосредоточиться.

– Вступление на путь меджая сопряжено с большой ответственностью, – продолжала Нитокрис. – Меджай не просто защитник и хранитель. Тебе наверняка скажут, что меджаи оберегают древние представления о мире и людях. Но обязанности меджая простираются дальше. Тебе предстоит не только охранять древние принципы и традиции. На тебя лягут заботы о поддержании равновесия и справедливости. Став меджаем, ты будешь поклоняться Амону. Ты станешь воплощением Маат – древних представлений о правде и гармонии.

Я почувствовал, как грудь распирает от скопившегося воздуха, и заставил себя выдохнуть, после чего успокоил дыхание. Наконец-то я услышал простые и ясные слова. Я получил основу, на которую смогу опереться.

– Когда-то каждый египтянин руководствовался в своей жизни принципами Маат и следовал им. Но в лихорадочной погоне за богатством и славой люди отринули Маат, как и многое другое. Знай же, Байек, сын Сабу: эти принципы – фундамент нашего блага. Становясь меджаем, ты не только обязуешься хранить их и претворять в жизнь, но и сам являешься этими принципами. Понимаешь?