Assassin’s Creed. Последние потомки

Оуэн дошел до стола с компьютером и рухнул в кресло, обрушив башню из пустых банок от содовой возле монитора. Он рассчитывал на Хавьера, чтобы убедиться, что технология была безопасна и работала правильно, но если Хавьер не объявится, Оуэну придется справляться со всем этим самому. Он ударил по клавиатуре, чтобы вывести компьютер из спящего режима, запустил онлайн-поиск и начал читать про «Абстерго Индастриз», «Анимус», что-то под названием Хеликс и про эти безумно дорогие игровые консоли. Все статьи были шумихой на корпоративном языке, до блеска отполированной пиарщиками и ни о чем не говорящей. Он почитал еще немного форумов, в основном – предупреждения и параноидальные тирады о теориях мирового заговора с участием «Абстерго». Но какая международная производственная корпорация не имела отношения к сговорам и заговорам? Это, по мнению Оуэна, было в порядке вещей.

Спустя некоторое время бесплодных поисков мама вернулась с работы, из копировального центра. Оуэн услышал, как закрывается входная дверь, услышал приглушенный голос в гостиной, разговор с бабушкой, а затем, несколько мгновений спустя, стук в дверь спальни. Оуэн закрыл браузер.

– Заходи.

Дверная ручка повернулась.

– Заперто.

– Ой, извини, – Оуэн выскочил из своего кресла и открыл дверь. – Забыл.

– Все в порядке? – мама стояла в коридоре, одетая в форменную голубую рубашку поло, ее волосы были забраны назад, и возможно, среди них со вчерашнего дня появилось еще несколько седых.

– Да, все хорошо, – ответил он. – А что?

– Бабушка сказала, что у вас с дедом был разговор.

Оуэн пожал плечами.

– Он ничем не отличался от остальных разговоров, которые у нас бывают раз или два в неделю.

– Похоже, встреча с Хавьером его насторожила.

Оуэн закатил глаза.

– Он не бандит.

– Ладно, – она подняла руки с короткими красными следами от свежих порезов о бумагу.

– Как скажешь. Но, знаешь, это неплохо – то, что твои бабушка и дедушка волнуются.

– Правда?

– Это значит, что им не все равно.

Оуэн пошел прочь от открытой двери, упал на кровать и, лежа на спине, убрал руки за голову.

– Я бы так не сказал.

Она вошла в комнату.

– Тогда как бы ты сказал?

– Я бы сказал, им нужно только, чтобы я не пошел и не ограбил банк, как отец.

Его мать остановилась и выпрямилась, как будто наткнулась на невидимую стену.

– Не говори так.

– Но об этом они и думают.

– Я не это имею в виду. Просто… не говори так.

– Почему нет? Ты ведь тоже в это веришь. Или, по крайней мере, не отрицаешь этого, когда они об этом говорят.

– Оуэн, пожалуйста. Я не могу… – она бросила взгляд на дверь.

– Не важно, – он закрыл глаза. – Что есть, то есть.

Его мама еще минуту постояла, а затем он услышал, как она пересекла комнату, продираясь сквозь его вещи, наступая на обертки от еды, и захлопнула за собой дверь.

Позже тем же вечером, поужинав и помыв посуду, Оуэн слушал, как мать легла в соседней комнате, как дед спустился в зал. Это было за пару часов до того, как бабушка выключила смех и саксофонную музыку очередного позднего ток-шоу и отправилась спать. Вот тогда-то Оуэн встал, все еще одетый, натянул толстовку с капюшоном и выскользнул из комнаты. Входная дверь издавала слишком много шума, поэтому он вышел через черный ход, осторожно, чтобы сетчатая дверь не хлопнула за ним.