Assassin’s Creed. Последние потомки

Хавьер не хотел отвечать, но Оуэн спросил снова, поэтому Хавьер решил продолжить и быть с ним честным.

– Слушай. Все, что ты пережил в связи с отцом и всем этим, я знаю, насколько все было плохо, и я понимаю, почему ты помешался на этом. Но ты был настолько погружен в это все время, и…

– И что? – сказал Оуэн злобно. Хавьер вздохнул.

– Чего ты ждешь?

– Просто дай мне закончить…

– Чего ты ждешь? – повторил Оуэн громче. – Они отправили моего отца в тюрьму, и он умер там.

– Да, отправили, – сказал Хавьер. – Но они посадили за решетку и моего брата.

– Это потому что он из выбил из кого-то все дерьмо!

Когда Оуэн сказал это, Хавьеру потребовалось встать и отойти на несколько шагов, повернувшись к нему спиной. От злости его руки сжались в кулаки, а мышцы вокруг шеи и плеч напряглись, и черт его знает, что бы он сделал с Оуэном из-за этих эффектов кровотечения. Несколько минут он глубоко дышал и, успокоившись, вернулся обратно.

– Просто у меня было много собственного дерьма, чтобы еще разбираться с твоим дерьмом. Вот и все. Ничего личного.

– Для меня это личное.

– Ну, ничего не могу с этим поделать. Принимай это как хочешь, но именно так все и было.

Оуэн молчал несколько минут, глядя на потухший костер.

– Так что за дерьмо у тебя там происходило?

– Я не хочу об этом говорить.

– Все в порядке?

– Нормально.

– Это из-за матери? Или больше из-за брата?

Хавьер взглянул в небо. В этот момент откуда-то с дерева слетела птица. Она была крупная – сокол или ястреб. Хавьер никогда не знал, чем они различаются.

– Ничего такого, – сказал он. – Я год назад совершил каминг-аут, открылся своей семье.

– Ох.

Оуэн уселся обратно на бревно.

– Не знал, что ты…

– Да, – сказал Хавьер.

Это было непросто. Все его родные были католиками или баптистами, и хотя он знал, что родители не вышвырнут его из дома или вроде того, он переживал о том, как они его примут, когда он расскажет правду о том, кто он.

– Как родители отреагировали? – спросил Оуэн.

– С мамой все было просто замечательно. Отцу понадобилось несколько дней, чтобы прийти в себя, но теперь он спокоен.

– А как насчет брата?

– За это он и попал в тюрьму, – сказал Хавьер. – Какой-то тупица назвал меня педиком, и Мэни просто бросился на него.

Наблюдая за тем, как его брат лупит этого парня, Хавьер чувствовал странную смесь благодарности, страха и гордости.

– Мне кажется, этот парень даже не думал, что я гей. Он просто назвал меня так, чтобы оскорбить.

– Еще кто-нибудь знает? В школе никто…

– Никто не знает, кроме моей семьи. А теперь и тебя.

– Ух ты, – Оуэн кивнул. – На самом деле, ничего страшного. Уверен, ты мог сказать…

– Слушай, я признателен тебе за твои слова, но прямо сейчас я пытаюсь как-то приспособиться, окей? В свое время это случится. Когда я буду готов.

– Окей, – сказал Оуэн и после паузы добавил: – Спасибо, что рассказал мне.

– Как будто ты оставил мне выбор.

Хавьер сказал это шутливым тоном, но на самом деле он был в своем роде воодушевлен тем, что кто-то еще, наконец, узнал о нем, и он был рад тому, что этим кем-то стал Оуэн. Он знал, что от этого в их отношениях ничего не изменится.

Прошло еще несколько часов. Хавьер провел их, прислушиваясь к проезжающим машинам и переживая об остальных и о том, что «Абстерго» с ними сделало. Кроме того, он начинал хотеть есть и, имея все на то основания, озадачился тем, что они с Оуэном будут делать дальше. Примерно в середине дня из-за деревьев к ним вышел незнакомец, который их в некотором роде потряс. У него была обрита голова, он был смуглым, в солнечных очках и черных штанах, которые больше напоминали военную форму. Сверху на нем была кожаная куртка с капюшоном, а под ней – белая футболка.

Хавьер взглянул на мотоцикл.

– Бежим к нему? – прошептал он Оуэну.

– Этот парень кажется знакомым, – сказал Оуэн, однако казалось, что он куда меньше озадачен, чем Хавьер.

Незнакомец поднял очки на голову, продолжая шагать в их сторону.

– Я Гриффин, – сказал он низким голосом, растягивая слова, как будто кто-то замедлил аудиозапись с чьей-то речью. – И, насколько я вижу, Монро устроил вам, ребятки, чертову кучу неприятностей с тамплиерами.

Значит, этот парень точно знал, кто они такие и что происходит, но то, как он назвал тамплиеров, навело Хавьера на мысль, что он не на их стороне. Хавьер и Оуэн переглянулись, и в этот момент смущения и промедления Гриффин подошел ближе.

– Не волнуйтесь, – сказал он. – Я здесь не затем, чтобы вас обманывать или забрать с собой.

– Что вы здесь делаете? – спросил Оуэн.

– Всего лишь хочу поговорить.

– О чем? – Хавьер уже приготовился бежать, но боялся, что Оуэн не побежит, и не хотел оставлять его здесь.

Гриффин добрался до кострища и остановился, посмотрев сначала назад, а потом вперед, между ними.

– Хочу поговорить о вас, о вашем будущем.

– Откуда я вас знаю? – спросил Оуэн.

– Для тебя я убрал агента тамплиеров однажды вечером, – сказал он. – Я хотел остановить тебя, чтобы ты не уехал с Монро, но ты удрал.

Он взглянул на мотоцикл.

– Вот на этом, если я не ошибаюсь.

– Вы ассасин, – сказал Оуэн.